– Пожалуйста, успокойся, всё хорошо. Просто мы… понимаешь…

– Что?

Интересно, как отреагирует? Неужели собственный муж на меня тоже накинется?

– Мы в моём сне, – решаю я рискнуть и, пока его бровь удивлённо ползёт вверх, добавляю проникновенно: – так бывает.

Он какое-то время смотрит на меня, как на идиотку, потом его рот растягивается в усталом зевке:

– Милая, не до шуток сейчас.

Но я почему-то чувствую уверенность, и меня несёт дальше:

– Я точно знаю, что сплю. И ты мне сейчас просто снишься, но как бы я ни старалась тебе это объяснить, ты мне не поверишь.

– Чего ты городишь, чудо в перьях? – он лезет во внутренний карман пиджака, достаёт сигареты и оглядывает стол в поисках зажигалки. – Опять начиталась какой-то дряни?

– Если бы, – развожу я руками. – Оно всё само так получается. Иногда, когда я вижу сон, то понимаю, что всё, что вокруг меня, это действительно просто сон.

– По-твоему, я ненастоящий?

– Мне всё равно, считай себя каким хочешь.

Он поджигает сигарету, отгоняет дым от лица.

– Вот как раз это твоё нежелание пререкаться и настораживает, причём здорово. Ты же любитель спорить до паховых грыж, лишь бы доказать свою правоту!

– Зачем мне пытаться переспорить себя же? Ведь ты, – тычу пальцем ему в грудь, – всего лишь проекция моего подсознания во сне. Вас таких много, вы каждый раз разные, и каждый раз мне не верите. Начинаете спорить, агрессировать, иногда и до драк доходит. Поэтому теперь я занимаю нейтральную позицию. Ничего никому не доказываю и вообще никак не выделяюсь, чтобы не привлекать внимания.

– Дожили, – строит он гримасу. – Сначала мы все были роботами и жили в виртуальности, теперь она говорит, что я вообще не настоящий! А если я двину тебе по уху, больно тебе будет тоже не по-настоящему?

– Да, пожалуйста, бей. Испугаешь меня слишком сильно, и я проснусь.

– Проснёшься, значит?

– Ага.

– А с чего ты вообще взяла, что спишь?

– Ну… я просто знаю, что такое реальность.

– И что же это?

– Так я тебе и сказала!

– Почему бы и нет?

– Не хочу, чтобы в неё пробрались такие, как ты. Ты ведь моя проекция, значит, если я тебе скажу, ты будешь знать то же, что и я.

– Так можно никому не верить.

– Можно.

– Можно остаться совсем одной.

– Нет, потому что моя реальность имеет одну особенность. В ней есть кто-то очень для меня ценный, он изначально был в этом мире, как неотъемлемая его часть. Он никуда оттуда не денется.

– И кто он?

– Я часто спрашивала у него кто он такой, но вместо чётких ответов получала лишь потоки разнообразных историй о том, через что нам пришлось пройти, чтобы оказаться в этом месте и почему мы теперь так сильно друг друга ценим.

– Твоя шизофрения приобрела нешуточный размах, милая, – заключает он снисходительно.

– Ладно, – я собираю салфетку с коленей и поднимаюсь, – спасибо за допрос. Я получила много ценной информации. Не смотри на меня так, пожалуйста, не подействует. Тебе могло казаться, будто это ты задаёшь мне вопросы, но на самом деле это я сама себя допрашивала, наверное, для того, чтобы лучше в себе разобраться. Всё просто. Обычно люди не так внимательны друг к другу, обычно им плевать. Сон от реальности отличить очень просто. Если кто-то начинает тебя хорошенько донимать своими излишне подробными расспросами, будь уверен – это проекция твоего подсознания. Твоё подсознание пытается разобраться в себе же и создаёт ситуации, в которых одна его часть детально изучает другую. И кстати, ни в какой Питер я не еду, спасибо за обед.

Я вышла из кабинки под его испепеляющим взглядом.

А проснувшись, задумалась. Как странно. Я объясняла Артёму, что такое реальность, но если учесть тот факт, что во сне я всегда разговариваю сама с собой, получается, я объясняла себе, что реальность – это мир под большой полосатой планетой. И как это понимать?