Мне страстно хотелось знать, как пахнет этот мужчина.

Рональд, вежливо улыбаясь, отвечал на дежурные вопросы, но в глазах его разливалась скука.

– Вы весь в работе. Не устаёте от такого количества съёмок?

Конечно, он не устаёт. Тысячу раз уже это говорил и тебе, дубина, другого не скажет.

– Расскажите зрителям о ваших творческих планах.

«Кого интересуют его творческие планы? Спроси лучше, надевает ли он пижаму на ночь или спит голый», – втолковывала я ведущей через экран.

– Вам не страшно выполнять такие сложные трюки на съёмках?

Поразительный идиотизм! Скоро Рональд совсем перестанет давать интервью. Просто скажет: «Поставьте в эфир одно из предыдущих, там всё то же самое!» «Отберите у неё микрофон и дайте его мне, – взмолилась я. – Я точно знаю, что интересно зрителям и как не дать заскучать мистеру Шелтону».

Я прикинула примерный список вопросов.

Вы бреете волосы в интимных местах? Э-э-э… Пожалуй, слишком. Ладно, начнём сначала…

Если скаковым лошадям надеть соломенные шляпки, они начнут их жевать?

Вас раздражают дурацкие вопросы или вы уже смирились с тем, что вокруг полно идиотов?

Вы выбрали профессию актёра, потому что хотели бы прожить несколько разных жизней?

Какие качества в людях могут вас приятно удивить?

Если бы вы не знали ваш возраст, сколько бы вы себе дали?

Если бы вы с самого начала знали, что можно на какое-то время стать по-настоящему счастливым, но потом счастье покинет вас и это принесёт вам много страданий, выбрали бы вы это недолгое счастье или предпочли бы жить спокойно, не зная ни счастья, ни печали?

Вы спите со стороны окна или со стороны двери?

Если бы вам захотелось сделать что-то романтичное, что бы вы придумали?

Вам приходилось убегать от полицейских?

Вам нравятся голубоглазые шатенки?

Случалось ли вам увидеть гениальность там, где раньше видели безумие?

Вы смогли бы полюбить женщину, у которой проблемы с законом?

Вы бы ждали её лет двадцать из тюрьмы, если что?..

Несмотря на то, что я не могла задать ни одного вопроса Рональду лично, это никак не мешало мне узнавать его всё больше и больше. Достаточно было следить за его мимикой, жестами и глазами. Есть единственная часть мозга, которая выступает наружу. Глаза. И глаза очень тесно связаны с ним. Если знать, как именно, то можно считать немало информации по их движениям, можно узнать, врёт человек, вспоминает ли он или пускает в ход своё воображение. Не зря профессиональные игроки в покер во время турнира надевают тёмные очки, даже упорными тренировками сложно подчинить себе эти мелкие рефлекторные движения. В то время, как сам Рональд Шелтон разговаривал с ведущими, его лицо и руки разговаривали со мной, и они говорили мне больше, чем его слова. Его широкая чистосердечная улыбка свидетельствовала о том, что он никогда не причинил бы другому вреда намеренно. Ну какое же всё-таки это изысканное удовольствие – изучать интересного человека.

Я понимала, что со мной происходит что-то очень и очень неправильное, но ничего не могла с собой поделать. Я не могла перестать истязать себя его экранным изображением. Стоило мне совладать со своими эмоциями и захлопнуть крышку ноутбука, как в груди тут же появлялась отвратительная тянущая пустота. Попытки отвлечь себя чем-то с треском проваливались. Его лицо отделяло меня от всего остального мира. Куда бы я ни посмотрела, за какое бы дело ни взялась, везде видела только его.

Я разговаривала с ним, пытаясь представить, как он отвечал бы мне на тот или иной вопрос. Чем лучше я его узнавала, тем более развёрнутыми, информативными становились ответы и он нравился мне всё сильней и сильней. Я разговаривала с ним, и эти откровенные разговоры вслух с двумерным изображением на экране уже не казались мне странными. Так, например, из другого измерения с нами могли бы разговаривать покинувшие тела души близких людей в том случае, если они есть. Нам их не видно и не слышно, а им кажется, что они принимают участие в нашей жизни, общаются с нами.