Охочие до сплетен деревенские бабы набросились на нас сразу же, стоило нам приблизиться к гробу. Даже не пытаясь придать своей интонации хоть сколь-нибудь траурное звучание, они наперебой осыпали нас вопросами. Кто такие? Откуда? Кем приходимся? Как давно знакомы?
Как жалко! Такая молодая
Не переживай так, сынок, всё образуется
Дал Господь испытание, даст и силы
Мошенница? Нет, я не верю. Такая милая девочка
Но я всегда знала, сынок, что она не пара тебе
Напомни проверить фамильное серебро, когда вернёмся
Грех, конечно, такое говорить, но я рада, что Господь уберёг нашу семью
Ах, какая грязь, какая грязь
Глава 3
Сначала я хотела его просто украсть, просто похитить его с его долбаной красной дорожки и поселить у себя в подвале, картинно приковав цепями в лучших традициях тех фильмов, в которых он снимался и к которым привык. Ну так, чтобы приглушить последствия шока привычной обстановкой. А потом спускаться к нему раз или два в сутки, приносить хлеб и воду, кормить с руки и заглядывать в глаза, стремясь отыскать там признаки начинающегося стокгольмского синдрома. Жертва влюбляется в похитителя – это не я придумала, и возможно это и сработало бы. Но случайно прочитанный не так давно «Коллекционер» возвращал мне способность мыслить логически и предупреждал, что всё может закончиться не так, как мне бы хотелось. К тому же есть ещё одна проблема —
Антон
Перевернуть лист бумаги ребром к себе – губы, добавить два коктейльных кубика льда – глаза, дополнить картину раздувающимися от ярости бычьими ноздрями. Таким я ожидала бы увидеть его лицо, осмелься я подойти к нему со своей идеей. Антон, конечно, давно привык к моей эксцентричности, но ему мои авантюры нравятся только тогда, когда идут на пользу бизнесу. А без Антона, без наших людей, если конкретнее, мне вряд ли удалось бы реализовать свой замысел.
Да. Похитить, украсть – такой была моя первая мимолётная идея, вызванная мучительно острым желанием получить Рональда Шелтона в своё распоряжение прямо здесь и прямо сейчас. Конечно, всерьёз я над ней не раздумывала. Это всё слишком просто и срабатывает только в том случае, если от жертвы похищения ты хочешь добиться одного – денег или каких-то выгодных условий, за которыми стоят опять же деньги. Маньяков и психопатов учитывать не будем —
я ведь не из них… Нет же?
Но его миллионы меня не интересовали, у меня и на свои-то планы давно закончились. Я хотела получить что-то большее, что-то гораздо более ценное, и когда путём долгих размышлений все прочие способы были отвергнуты мной как абсолютно безнадёжные, остался только этот. Любой здравомыслящий человек скажет, что одним похищением не добиться взаимности, и конечно будет прав. Но я себя к здравомыслящим и не причисляю – скучные они, однако считаю, что действия определяются обстоятельствами и всё, что нужно, всего лишь хорошенько разобраться в этих обстоятельствах. Если есть деньги и главным образом мозги, препятствия сметаются с пути.
У меня много имён, но близкие мне люди вот уже несколько лет называют меня Лизой. Возраст в моих документах тоже различается, но тот паспорт, которым я пользуюсь в обычной мирской жизни, сообщает интересующимся, что мне двадцать девять. Я не обладаю какой-то особенной роковой внешностью, но довольно часто мне говорят, что я красива. И да, я – мошенница. Авантюристка. Когда журналисты назвали меня так впервые, я преисполнилась гордостью и самодовольством. И пусть это была всего лишь небольшая статья в местной газетёнке, чувствовала я себя так, будто мне вручили заслуженную награду. Размахивая газетным листом, как «Оскаром», я отвешивала поклоны воображаемой публике и обещала ей продолжать в том же духе и превзойти саму себя. Какой потрясающе лестный комплимент моим умственным способностям – мошенница! Впоследствии заметок обо мне становилось всё больше, истории о моих проделках пробрались и на телевидение. Незадачливым Большим Боссам сообщали об опасной мошеннице и предупреждали тщательнее следить за своей собственностью. А я, что я? Конечно, я уважаю чужую собственность, просто хочу, чтобы она принадлежала мне, чтобы уважать её ещё больше.