– Я думал, вы по-русски не говорите, думал – иностранец.

А ещё Дима похож на папу Дяди Федора из мультика про Простоквашино. А я в детстве мечтала, что мой муж будет похож на этого папу. Замотивировала себя, блин!

Я увидела его, сидящего на столе, в шляпе, и меня потянуло к нему, как бабочку на свечу. Я не знала, как его зовут, но я была очень раскрепощенная и общительная, и, надев свою лучшую улыбку, прокручивая в голове самые кокетливые и всегда действующие заготовки, подошла к нему, уверенная, что через 10 минут, ну максимум через три дня он будет готов пойти за мной на край света! Просто обычно мой томный взгляд, узкие запястья и плавные бедра, мой эротичный (девичье заблуждение) смех и непринужденные разглагольствования (умные и взрослые, как мне тогда казалось) о сексе, всегда действовали на мужчин одинаково – они сходили с ума от желания! Любуясь собой, я выкинула свой первый козырь – фамильярно дотронулась до его щеки тыльной стороной ладони и заговорила с придыханием (в то время мне хотелось, чтобы ВСЕ мужчины теряли от меня голову, поэтому я до ВСЕХ дотрагивалась этим «фирменным» жестом и говорила не своим голосом. Это сочетание – жест-голос – мне казалось очень эффектным!)

– Почему ты сидишь здесь один? Вон там «англичане», а там «немцы». Не стесняйся!..

Я очаровательно подняла левую бровь и «случайно» поправила прядь волос. Он посмотрел на меня сверху вниз (я была ниже его ростом даже при условии, что он сидел), как смотрят на грязных попрошаек в метро, и медленно, презрительно произнёс (не сказал, а именно произнёс):

– Я учил французский язык.

Клянусь, на самом деле он очень членораздельно сказал «Уйди, пожалуйста, в ж**у, ничтожество!» По крайней мере, это так прозвучало. Но природная интеллигентность не позволила его языку это выговорить, поэтому автоматически перевела, как «я учил французский». (Потом, кстати, оказалось, что он единственный на курсе, кто учил французский)

Понятно, что я обломалась. Первый раз в жизни! Он не повелся на мои женские штучки. Это было невероятно! Моя самооценка офигела от неожиданности. Я бы, конечно же, решила, что он гей, но тогда о существовании геев я даже не подозревала, а допустить, что это что-то во мне не так, я не могла, поэтому решила, что просто он крепкий орешек, но тем интересней, и начала его добиваться! Хотя со стороны это, наверное, выглядело как «добивать», настолько упорна и энергично я это делала.

Через две недели я влюбилась, как кошка. Он был равнодушен. И этим меня жутко заводил.

Потом неимоверными усилиями, как то: рассуждения о Набокове (он очень ценил в женщине интеллект и начитанность), нежные прикосновения к его рукам, плечам, спине (этим его было не удивить – летом он работал в пионерском лагере, где подвергался сексуальным домогательствам пионерок и педсостава, но ему были, безусловно, приятны мои порывы), постоянное восхищение и живой интерес к его работе в театре (это, я думаю, сыграло решающую роль) мне удалось добиться его расположения. Он никак не демонстрировал, что влюблён, но снизошел до меня и стал несколько выделять из толпы. Зная Диму, его нордический темперамент и холодное равнодушие ко всему, кроме сна и футбола, это было нереальным прогрессом! Короче говоря, меня слегка подпустили ближе. Мы начали «дружить», то есть ходили с ним и моей красивой подругой Юлей (тоже наша однокурсница) в кино, спорили об искусстве и политике и разговаривали по телефону, при чем все разговоры в основном сводились к тому, что он изысканно меня стебал, а я беспрерывно смеялась. У него, между прочим, безупречное чувство юмора. Он феерически остроумен, пожалуй, даже, он самый остроумный человек из всех, кого я знаю.