– Как ты? – спросила она, вынимая из пакета бутылку «Боржоми».

– Да хорошо все, завтра уже подниматься разрешат.

– Не рано?

– Да там ничего серьезного, – Кирилл говорил тихо, но Ерема хорошо его слышал.

– Ну, хорошо. – Девушка разгрузила пакет, села на краешек кровати, по-хозяйски накрыв рукой коленку счастливчика.

А рука у нее красивая, пальцы просто произведение искусств. И в профиль она так же хороша, как в анфас. А любоваться Ерема мог только ее профилем, поскольку девушка совершенно не обращала на него внимания. Как будто его здесь и не было. Но ведь он здесь. И уже по уши влюблен в это небесное создание!.. От волнения и чувства обделенности у Еремы мелко дрожали пальцы рук. Ощущал он и неприятную слабость в ногах.

– Да нормально, – вздохнул Кирилл.

– Все будет хорошо! – Блондинка с нежностью провела пальцами по его предплечью.

Ерема смотрел на нее не в силах скрыть возмущения. Смотрел, как на свою жену, которая открыто изменяла ему. Но в душе при этом возникала надежда. Возможно, из-за своей красавицы Кирилл и нарвался на нож. Может, кто-то из брошенных ею парней наказал его. Кирилл мог испугаться, отказаться от нее. А Ерема точно не откажется.

– Будет-то будет… С тобой да, с тобой будет хорошо! – будто спохватившись, взбодрился «пряник».

Дверь открылась, и в палату вошли два бугая в черных костюмах под белыми халатами. А костюмы не просто черные, а иссиня-черные, и воротники сорочек неестественно белые. В таких костюмах обычно в гроб кладут. Но вряд ли это ожившие покойники, скорее, посланники смерти. Здоровые, мордастые, глаза ледяные, в палату они заходили с уверенностью хозяев жизни.

Увидев их, девушка испуганно вскочила и отошла к окну. Ерема лежал у одного, а она встала к другому. Бледность растекалась по ее лицу.

Один, с бородавкой на переносице, вперил взгляд в Кирилла, другой, с раздвоенным подбородком – в девушку. Он смотрел на нее и похабно ухмылялся, как будто она раздевалась перед ним, а он выставлял оценки за параметры ее красоты. Но она не раздевалась. Даже мысленно.

– Я не понял, пацан? Ты чего здесь делаешь? – спросил бородавчатый.

– Так это, шел, упал… – жалко пробормотал Кирилл.

Он с ужасом смотрел на яйцебородого, который уже сам раздевал глазами его девушку. Смотрел на этого урода и Ерема. Смотрел и закипал, как будто тот покушался на его честь. Но пока не вмешивался, хотя и собирался. Не по понятиям это, вмешиваться в дела конкретных людей, тем более из-за женщин, но сейчас он думал по-другому. И плевать, в чем там накосячил Кирилл, а может, и его подружка.

– И так семь раз, да?

– Почему семь раз? Один!

– Почему семь раз? Да потому что еще шесть раз осталось. Или ты думаешь, что все?

– Я… Я не думаю…

– А ты думай!.. Бабло с тобой?

– Э-э, нет ничего!.. То есть деньги есть, но не здесь… Я же не думал…

– Ты знаешь, сколько нам торчишь?

– Ну да, конечно…

– Так вот уже пятьдесят процентов набежало.

– Так много?

– Завтра сто будет, – сказал яйцебородый, облизываясь на блондинку. – Но ты не бойся! Без процентов отдавать будешь. Проценты мы с собой заберем!

Он протянул руку и пошевелил пальцами, предлагая девушке присоединиться к нему. Но та, бледная как смерть, вжалась спиной в оконную раму.

– Сегодня пятьдесят процентов отработает, завтра пятьдесят процентов отработает, послезавтра… – скалился бородавчатый. – Как деньги будут, заберешь!

– Отработанную! – гоготнул яйцебородый.

Он резко шагнул к девушке, схватил ее за руку и потянул на себя. Она схватилась за трубу, подведенную к батарее центрального отопления. И в ужасе глянула на Кирилла, который должен был, но не мог прийти ей на помощь. Даже не собирался. Типа, прикован к постели.