Уровень интерпретации – разница в восприятии разными людьми одних и тех же фактов становится ошеломляющей именно на этом уровне. Одни и те же факты могут интерпретироваться людьми разных культур и даже просто убеждений совершенно по-разному. И я здесь под культурами имею в виду не только такие глобальные отличия, как национальные традиции, религиозные догмы и традиции и особенности восприятия мира, связанные с географическим положением. Нет, всё проще и шире одновременно. Я говорю обо всём комплексе рефлексов, воспитанных у человека в течение жизни. И под влиянием глобальных причин, и под влиянием воспитания и окружения, а ещё все те знаковые случаи в жизни каждого отдельного человека, которые воспитали в нём определённые точки зрения на те самые факты. Словарный запас для уровня интерпретаций составляет львиную долю любого языка, потому что именно на этом уровне происходит большая часть взаимодействия между людьми. Доказательства на этом уровне, на мой взгляд, невозможны – вместо них люди просчитывают ситуацию наперёд и подыгрывают, изображая согласие, манипулируя и рассчитывая получить компенсацию этой лжи.

Уровень обобщения. При всём разнообразии судеб и рефлексов людям нужно как-то уживаться друг с другом, коммуницировать, договариваться, достигать чего-то вместе. Поэтому каждый из нас может, глядя на другого человека, «отбросить» неважные и непринципиальные для выживания детали, факты и особенности этого человека, чтобы далее говорить о нём, как о сферическом добряке в вакууме. Ну или как о подлеце. Или умнике. И так далее. Обобщая, мы всё так же отталкиваемся от своей истории, от своих привычных реакций, как и на уровне интерпретаций, но, во-первых, вынуждены считаться с уже устоявшимися группами обобщения (классификаторами для оценки, методиками оценки и т. п.), а во-вторых, сильно зависим от объёма жизненного опыта. Развитие языка и уточнение опыта на данном уровне происходит благодаря выскочкам – тем самым выделяющимся из толпы людям.

Уровень закона. Та самая истина, сформулировать которую, якобы, невозможно. Возможно, друзья мои, возможно. Просто слов для этих идей в языке нет, поэтому законы всегда между строк в очень больших текстах. Кому-то истина настолько будет резать глаз, что он будет отрицать очевидные факты – самый первый уровень информации, а ведь в больших текстах всегда есть, к чему придраться. Порой отрицается даже сама необходимость вчитываться – со словами «афоризмы же короткие, а вы тут написали 1001 страницу, мутите воду, видимо». Именно поэтому, за ненадобностью, в наших языках слишком мало слов, которыми можно однозначно доносить информацию такого уровня. В этой книге около двадцати утверждений уровня закона, которые я пытаюсь озвучить явно, а не между строк. И утверждение, что наш язык предназначен для лжи и манипуляций, – одно из них.

Возвращаюсь к нестандартным ситуациям и абстрактным конструкциям. Выделение необычного человека из толпы происходит за счёт интерпретации его поступков и сравнения их с обобщённым образом этой толпы. Если совпадение налицо, относим его к стаду, если нет – клеймим. И при этом каждый человек не просто выносит своё суждение, он ещё и предполагает суждение остальных членов группы, проверяя и своё собственное нахождение в группе при таком приговоре, и, соответственно, это своё суждение – на состоятельность.

Если у группы недостаточно слов, чтобы однозначно классифицировать выделяющуюся персону, либо произойдёт развитие языка и появление нового эпитета (статуса), либо персона будет осуждена с «закрытием глаз» на часть фактов и названа уже имеющимся эпитетом.