На вторую операцию почти через полгода (вынимать железки из ноги) Анна уходила с легким сердцем.

А дома по возвращении ее встретил широкогрудый смешной щенок.

– Мама! Его зовут Ричард. Мама, он такой красивый! Правда?

Анна не расплакалась. Мы помним, слезы кончились еще в больнице, в первый раз. Но… поняла, что в груди горячо.

Со шкафа на чехарду и беззаконие взирал распушившийся Барсик.

Ричард лаял.

Алексей ворчал, что гулять с ним будут все по очереди, а не он один.

Васька суетился, почти не хромая, нарезал круги, в центре которых был щенок, и шумно радовался:

– Папа сказал, что он умный! Он будет Ричи! Ричи! Красиво же. Да? Да?

– Да, сынок.

Он стал называть их папой и мамой.

ЗЫ: Бобровы оказались настоящей семьей. Решили, что опеку переоформят в полное усыновление. Вася от этой новости взбодрился. Принялся называть себя Бобренком.

– Кто бобренок? Я – бобренок. Мы бобры. Мы бодры. А Ричи тоже бобер?

Он стал очень много говорить. Их упрямый сын. Как прорвало. Или наоборот – наладилось.

Забежала часиков в пять в магазинчик у дома. Балашиха. Микрорайон Северный.

Перед прилавком клубятся и ворчат, подгоняют продавщиц, бухтят две дамы. Пришли вместе, пакуют продукты, докупая забытое.

А между ними и мной – ах, мама дорогая – четыре молоденьких солдата. И один в гражданке. Не знаю, кто, но с ними. Ровесник. Пересчитывают деньги. Вот и их очередь подошла. Начинают называть по списку: мандарины – шесть килограмм; конфеты – этих полкило, тех полкило. Крутят головами.

Веселые, славные. Один из компании – армянин, явно. Как поняла? Они ему через слово: Ара, ну перестань. Ара то, Ара это.

А он в ответ смотрит – глаза огромные и тоже смеется. Перехватил мой взгляд – подмигнул, озорник!

И вот сейчас будет пара слов о чуйке настоящих командиров! Только котики стали называть оживившимся продавщицам разные вино-водочные изделия…

Не гром небесный. Но…

Звонок. Громкий. И явно особенный. Мелодия играет не что-то легкое. Или новогоднее. Никаких джинглбелзов.

Имперский марш из «Звездных войн». Типа, на Дарта Вейдера своего поставили такой сигнал?

Явно старший из солдат, самый широкоплечий, кстати, хватает трубку. И упавшим голосом рапортует:

– Да, тащ полковник. Да. Так точно. Никакого бухла. Мандарины и конфеты. Чес слово.

И машет зайка лапкой продавщицам, мол, назад, назад, убирайте бутылки. Не берем.

Мордаха несчастная. Кривится весь. Потом оживает:

– Хорошо. Три шампанского! Вас понял. Спасибо. Так точно.

Выключил телефон, достал кошелек. Стал платить. Продавщицы мигают ему, мол, командир из дома звонит. Не узнает. Но светловолосый парень вздыхал и не соглашался:

– Нет. Нельзя. Я ж ему сказал, что ни-ни. А он у нас… ТАКОЙ.

Дорогой тащ полковник. Мы не знакомы.

Но я вас обожаю.

Поймать нужный момент – это не просто чуйка – огромный командирский талант.

А реальное неподдельное уважение этих современных дерзких пацанов – тоже запросто с неба не падает.

Тащ полковник, мира вам и счастья вашей семье! И всем нам тоже! И вашим мальчикам, и офицерам. С наступающим!

ЗЫ: парни с горя добавили еще конфет в свой заказ. Тут выяснилось, что они с пустыми руками пришли. Без сумок. Уставшие продавщицы выдали симпатичным покупателям картонные толстые коробки с прорезями-ручками. Юные воины загрузились и пошли. Праздновать.

Их мамы могут быть спокойны. Начальство бдит. Жизнь продолжается. Урррра!

Далеко мы пытаемся уйти от природы. Помним только, что Человек – ее венец. Откуда венец, почему венец – кто знает. Знать надо и помнить только – что плохи шутки наши с природой и бессмысленны. Ибо всегда она может поставить на место, а то и пошутить в ответ. А ее шутки могут быть очень чувствительны даже для того, кто мало верит в ее природное могущество.