В первый день нас повели показать жилье: это были два «дома» двух разных хозяев, – точнее хозяек.

В одном доме разместили шесть или даже больше девочек, выделялась одна очень яркая и деловая – Светлана, – спустя много лет, я могу вспомнить лишь ее. Она мне позже рассказала, что за ней ухаживает брат нашей преподавательницы, что давало, по ее мнению, какие-никакие, но привилегии. Хозяйкой дома была Антонина – очень интересная женщина, лидер, абсолютная противоположность моим личным качествам. Она жила отдельно с семьей в своем доме, часто сидела на крыльце и курила.

К дому, в который поселили девочек, примыкала пристройка. В ней было две комнаты. Так как три девочки были мне незнакомы и держались вместе, их было решено заселить в большую комнату. В ней находились три кровати, шкаф и круглый стол со стулом – по центру. В моей комнатке стоял холодильник, тумбочка и моя кровать. Комнатка была проходной, но меня это не смущало и ничуть не напрягало, тем более я сразу договорилась с девочками, что они будут мне уступать стол и стул для занятий стенографией. Готовили мы на кухне у девочек, которые жили за стеной, но сама кухня от моей комнатки не была чем-либо отгорожена: просто там стояла плита, разного рода кастрюли, газовый баллон. Хозяйкой владений была Ольга, – женщина от 50 лет, которая была без ног и тяжело передвигалась при помощи палки и костыля. Кто-то рассказал, что в молодости она едва не стала жертвой изнасилования и предпочла выброситься из окна. Жила она отдельно в маленьком домике-сарайчике вместе с сыном 6 лет – очень начитанным мальчиком. Нужно сказать, что об этой женщине все знали в городе, жалели, и потому водители автобуса останавливались таким образом, чтобы ей выйти и минимум идти до своего дома. Но и домой она попадала вот так: в доме, где я жила с девочками, окно находилось на высоте такой, чтобы была возможность попасть внутрь, лишь перешагнув через него. Ольга открывала окно, слегка нажав рукой на створки, перешагивала, проходила через комнату девочек, потом через мою комнатку, несколько шагов по двору… и она у себя дома. Поэтому ни двери, ни окна почти никогда не закрывались наглухо.

Как я и сказала, меня определили работать в кафе «Светлана» поваром, но так как я приехала вторым заходом, большинство постоянных поручений было уже распределено, и мне предстояло лишь кому-то помогать или кого-то заменять.

Надо сказать, что меня еще устраивало и то, что получилось каким-то образом быть в смене, противоположной смене девочек. То есть, когда у меня был рабочий день, у девочек был выходной и как они его проводили, можно было лишь догадываться. Но когда у меня был нерабочий день, это было абсолютное счастье: одна в доме, когда можешь лежать на своей кровати с художественной книжкой, а можешь – пойти в комнату девочек и сидеть за их столом: заниматься стенографией, писать письма Игорю. Телевизора не было. Кажется, можно было пойти посмотреть к Ольге, но мы не злоупотребляли гостеприимством, я помню лишь один раз, когда переступила ее порог и смотрела фильм по телевизору «Прости меня, Алеша», который позже обсуждали в письмах с Игорем, но это было лишь потому, что нечаянно захлопнула дверь, а ключ остался внутри, и ждала позднего возвращения девочек домой с работы.

В один из таких прекрасных летних дней, когда я сидела за столом и, как обычно, строчила письмо Игорю, резко распахнулось окно и влез парень. Сказать, что я дико испугалась, – это ничего не сказать. Он нагло, как мне показалось, уселся напротив на одну из кроватей девочек.