Именно поэтому разум, или эго, как называл его Фрейд, начинается как нечто крайне уязвимое. Ребёнок не может удовлетворить свои потребности сам. Он зависим. Его разум только учится. Он растёт из опыта. Он формируется в отношениях. И поэтому всё, что мы называем «воспитанием», «заботой», «поддержкой» – это на самом деле участие в строительстве разума.

Создание Я – это не акт рождения. Это процесс. Это путь. Это работа. И в этом процессе взрослые, которые окружают ребёнка, становятся теми внешними структурами, которые он потом будет интернализировать. Сначала мама кормит – потом Я говорит себе «я голоден». Сначала папа успокаивает – потом Я может справляться с тревогой. Это путь превращения внешней заботы во внутреннюю опору.

Человек не рождается с готовым разумом. Он его создаёт. Сначала – в отношениях. Потом – в борьбе. И, наконец, в принятии. И чем лучше была поддержка в детстве, тем крепче будет эго. Но даже в самых благоприятных условиях оно никогда не становится идеальным. Потому что жизнь – это постоянное изменение. Потому что человек никогда не может удовлетворить всё. Потому что мир – сложен.

Хорошо функционирующее эго – это не совершенное. Это гибкое. Это живое. Это то, что умеет выдерживать напряжение между внутренним и внешним. Умеет переносить фрустрацию. Умеет искать новый путь. Не идеализирует. Не отрицает. Не сдается.

И именно с этим нейропсихоанализ и имеет дело в клинике. Он не встречается с «проблемой». Он встречается с Эго, которое устало. Которое не справилось. Которое не получило нужной помощи в момент роста. Или сломалось под весом слишком большого давления. И задача – не исправить. А помочь восстановить. Дать опору. Дать язык. Дать понимание, что с этим можно жить. С этим можно быть.

Но также важно, чтобы я мог просто сослаться на те клинические реалии, к которым хочу всё это привести. Вся эта модель, все эти размышления, вся теоретическая работа – не ради построения ментальных конструкций. А ради практики. Ради того, чтобы понимать, с кем имеем дело, когда приходит пациент. Потому что уровень функционирования его разума, его эго, его посреднической способности – никогда не будет идеальным. Никогда не будет 100 %. И в этом, как раз, весь смысл.

Пока в нейропсихоанализе разбираем так называемую «норму», уже понимаем, насколько она условна. Насколько она вариативна. Но чуть позже углубимся в патологии. И там, поверьте, вся сложность модели проявит себя в полной мере. Пока же продолжаем собирать каркас.

Так вот. Там, где формируется способность разума быть посредником между внутренним и внешним, там растёт конкретная структура мозга – префронтальные доли. Это не метафора. Это буквальная анатомия. Префронтальные доли развиваются между перцептивными системами (тем, что воспринимает мир) и интероцептивными – тем, что ощущает внутренние сигналы. Именно туда, можно сказать, помещено «я». Именно там появляется центр принятия решений, волевого усилия, планирования, контроля и рефлексии.

Префронтальные доли – это и есть та сцена, где разворачивается становление эго. Это не что-то мистическое. Это нейрофизиология. Это зона мозга, которая учится. Которая строит прогнозы. Которая тормозит импульс. Которая задаёт вопрос: «А что будет потом?» Это то, что позволяет быть не реакцией, а выбором.

Это важно: префронтальные доли растут. Они не даны целиком с рождения. Они созревают. Они дозревают. Им нужно время – почти 25 лет. И всё это время они зависят от среды. От опыта. От качества привязанности. От уровня фрустрации. От чувства безопасности. Они – как почва, в которую что-то сажают. Что посеешь – то и вырастет.