– Ну вот, вы уже и знакомы. Мейсон, Милана Фьючерс – модель, и мы с ней…

– Да-да-да, я понял, – с завороженным видом произносит он. – Работаете.

Что с этим парнем?

– И прикрой мордашку, – закрывает ему Марк рукой полуоткрытый рот, на что я сдерживаю смешок, – у нее уже есть молодой человек. Поэтому говори, что хотел и дай нам договорить. Я скоро вернусь к тебе.

– Эй, – возражает Мейсон, – а, может, я тоже хочу послушать вас, зачем мне уходить?

Марк растерянно смотрит на меня, а его сын невольно приковывает к себе взгляд.

– Нет! Возвращайся в номер. Я недолго.

Я с нежеланием отставляю вкусное мороженое в сторону и тихо произношу:

– Мне кажется, мы уже все обговорили, поэтому… Созвонимся завтра…

Он благородно кивает, словно я спасла ситуацию, и ему не придется оправдываться перед Мейсоном, объяснять, кто я и что забыла рядом с ним. Мейсон – немаленький и о романе его отца с моей матерью, думаю, давно уже понял.

Я встаю, прощаясь:

– До встречи. И была рада познакомиться, – добавляю я, бросив короткий взгляд на боксера, взор которого застревает на мне.

– До скорой, – отвечает Мейсон.

Я отхожу к выходу, воспроизводя слухом:

– И откуда ты таких находишь безупречных… Она… она…

– Прикрой варежку! Милана занята!

– Пф… подумаешь.

Я смеюсь, распахиваю дверь и вдыхаю прохладный вечерний воздух.

Джексон не отвечает. Я снова звоню ему, но он сбрасывает.

Вызывает Милана, но я, сидя на мягком кожаном светло-коричневом диване, с сомнениями, копошившимися в голове, что вообще пришел сюда, жду Брендона, отошедшего на кухню, чтобы принести нам по его велению заморские закуски и крепкое питье, дабы наше времяпрепровождение перестроить на житейский лад. Я отклоняю звонок Миланы и полностью глушу телефон. Ответить – рискованно. Да и она сразу почувствует что-то неладное, руководимая чутким женским инстинктом. Я не буду испытывать удивления, если обнаружу камеры, висящие по углам высочайших потолков, как в музее, записывающие наш разговор.

С большим количеством комнат квартира элитной семьи Гонсалесов – больше ста двадцати квадратных метров, с двумя богатыми залами (гостиной, столовой), одним конференц-залом для собраний, рабочим кабинетом главы Гонсалес и отдельным для приёма и личных консультаций врача миссис Гонсалес, с бассейном и тренажерным залом, двумя комнатами, ванной-спа. Территория, выражающая исполинские размеры, сконструирована в классическом стиле «под дворец» – изящная деревянная качественная мебель на тонких ножках, лепнина на потолке, искусные отделки на стенах, симметрично расставлены торшеры, в глаза бросаются антикварные журнальные столики, камины, керамическое напольное покрытие благородного бежевого цвета. Во всех комнатах преобладает смесь разнообразных оттенков светлого, бордового, коричневого цветов. Большие окна и огромные роскошные люстры-подвесы излучают тонны света, что все пространство сияет своей излишней чистотой и красотой. В их квартире работают прислуги, отвечающие за состояние квартиры и за приготовление еды, менеджеры по работе Брендона и Лилии и личный помощник-водитель Брендона. Лилия, как хозяйка дома, и пальцем не притрагивается к тому, чтобы что-то сготовить или убрать. «Эту работу должны выполнять представители низших сословий»! – как-то я слышал от нее.

Огоньки поблескивают на камине в отсветах огня.

В моих ушах глухо отдаются слова Тайлера, сообщенные утром: «Есть шанс доказать, что эти условия, указанные в контракте, подвергают сомнению достоверность и действительность предмета договора.

При встрече с ним на всё сообщай отказ. Не подписывай ничего. Не позволяй себе, даже находясь в разозленном состоянии, повышать голос. Мягко говори возражения на его новые предложения.