– Вот видишь, ожил, – ехидно сказала брюнетка, обращаясь к зарёванной сестре.

– Максим, прости нас, но исправить уже ничего не получится. Поверь, в этом мире есть ради чего жить. Раз ты так любишь Айзилю, то знай, что близнецов она окончательно не приняла. Это я тебе говорю к тому, что раз ты не можешь без нее, то борись. Шансов мало. Их практически нет, ведь мальчики тоже не отступят. Но попробовать можно, – серьезно сказала Мария, обращаясь ко мне.

– Мама?! – воскликнула покрасневшая Вики.

– Позже поговорим, – ответила суккубе мать, прекращая дальнейшие споры.
Не скажу, что этот малосодержательный разговор вернул меня к жизни. Больше мне было интересно, что имела ввиду Виктория, когда кричала о том, что ее демон на меня запал, но умирать расхотелось, а то получалось глупо, как в поговорке «назло бабушке отморозить уши».

– Вы так и будете выяснять отношения в моей комнате, или всё же дадите мне возможность привести себя в порядок и позавтракать? – строго спросил я, выпроваживая женщин со своей территории.

Я успел принять ванну. Накинул только бельё и брюки и с удовольствием съел плотный завтрак.

С тихим стуком дверь в мои комнаты отворилась, и зашел молодой немного сутулый мужчина с большими карими глазами. На парне были надеты какие-то невообразимо смешные, прозрачные тряпочки, едва скрывающее его достоинство.

– Вас пригласили в покои госпожи Дорианы для обсуждения предстоящего торжества в честь того, что повелительница Саянаше объявила себя опекуном моей госпожи Айзили, – спокойно, несмотря на неуверенный вид, сказал парень.

– Ты, наверное, Лиссайн? Аля говорила, что хочет за тебя просить, – сказал я.

– Да, господин.

– Давай без этих глупостей. Зови меня Максимом или Максом и на ты. У нас не бывает рабства, поэтому такое обращение для меня – дикость.

– Знаю, госпожа говорила, но так я смогу обращаться только после того, как она подтвердит Ваше разрешение. Я не могу выполнять ничьих других распоряжений, – уважительно сказал парень, но открыто улыбнулся мне.

– Как скажешь, – спокойно ответил я, надевая рубашку.

Мы недолго петляли по коридорам, а потом зашли в большую богато украшенную гостиную. Комнаты, выделенные мне, тоже смело тянули минимум на четыре звезды, эта была не в пример больше и роскошнее.

Где-то за дверью играла музыка, напоминающая любимые Айзилей восточные танцевальные мотивы. Сначала я подумал, что малышка решила показать иномирным красавицам танец живота, но, когда Лиссайн отворил передо мной дверь, я замер, любуясь грациозными движениями демониц.

Обе девушки плавно вращали бедрами, заставляя кожаные ремешки летать, красиво обнажая совершенные тела, прикрытые лишь прозрачными тряпочками.

Так смущавшие меня длинные розовые хвостики, извивались в такт движений танцовщиц, вызывая желание поймать гибкую конечность, и проверить настолько ли она гладкая и упругая, какой кажется, по крайней мере, одной из них, той, что бесила меня сверх меры.

Мой интерес, кажется, заметили, и белобрысая бесовка подарила мне хитрую, довольную улыбку. Я чувствовал себя мальчишкой, застигнутым возле женского душа, поэтому, чтобы скрыть смущение, довольно резко сказал:

– Аля лучше умеет. Она даже на соревнованиях по восточному танцу выступала. И музыка у вас какая-то кислая.

Виктория расстроилась. У демоницы вообще довольно живая мимика, в отличие от ее сестры.

– Правда? Ух ты! – неожиданно обрадовалась брюнетка. – Мама говорила, что мы не совсем правильно движемся, но не показать, ни объяснить не смогла. Покажи, пожалуйста.

Буквально запрыгала всегда серьезная и спокойная Дориана вокруг Айзили.