Варис уважительно поклонился, а я дергалась, не зная, что делать, пока глупо не присела в том, что я сочла реверансом.

– Что вы, ваше величество. Ваша щедрость по отношению к нашей ниари безгранична, просто наложник – это подарок, который подразумевает ответственность, а наша избранница сама еще несовершеннолетняя, – пытался выкрутиться Рис.

– Ничего. Ей всего-то осталось две недели до самостоятельности. Будем считать, что это один из моих подарков к этому светлому дню, – сказала нагиня, не скрывая довольства собой. – Варис, тебя искала Мария, а мы с Айзилей прогуляемся в саду.

Правительница сказала это таким тоном, что спорить я бы не рискнула. Рис тоже не решился на такой глупый поступок, поэтому еще раз сверкнул глазами на Лиса, продолжающего изображать половик, и вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь.

– Меня зовут Саянаше. Можешь обращаться ко мне по имени, но на «Вы» и без соответствующих поклонов, все равно ты их пока не знаешь, – величественно разрешила мне нагиня и, судя по удивленно приподнятой от пола мордашке Лиса, это была большая привилегия.

– Спасибо, это честь для меня. Мое имя Айзиля, но вы можете звать меня Алей, если пожелаете, – несла я какой-то бред, чтобы скрыть неловкость. В ответ царственная нагиня снисходительно улыбнулась мне и кивнула. Лиссайн, отлепившись от пола, открыл перед нами двери и бесшумной тенью следовал по пятам.

В выделенных нам покоях и днем и ночью было одинаково комфортно, покинув помещение, мы окунулись в атмосферу знойного лета.

Сад и из окна был великолепен, а вблизи поражал буйством красок и запахов. Под палящим солнцем неизвестные мне соцветия источали приятный, ненавязчивый аромат, не похожий ни на что из того, что мне доводилось чувствовать. Аккуратные деревья дарили тень, а щебечущие в их кронах птицы вызывали ассоциации с передачами о тропическом лесе, которые я так любила смотреть.

Все время, что мы прогуливались, я совершенно неприлично, с восхищенными возгласами разглядывала это удивительное место, растения, диковинных птиц, не переставая поражаться красоте мира, в который меня забросило по воле близнецов и их странной семейки.

Лис отворил нам резную дверь в одну из ажурных каменных беседок. Внутри ее было свежо, но через узорно вырезанные щели в камне легко гулял ветерок, принося удовольствие своим невесомым касанием к разгоряченной зноем коже.

Круглое помещение было устелено чем-то средним между ковром и гобеленом с причудливым рисунком, напоминающим восточный мотив, а у стен стояли низкие, но широкие мягкие диваны с обилием цветных подушек разного размера и цвета.

Саянаше расположилась на одном из них, мне досталось место напротив нагини. Лиссайн сел на колени возле моих ног, стараясь коснуться меня, но я осторожно отодвинулась. Дело не в том, что прикосновения Лиса вызывали во мне какие-то эмоции, а в том, какие эмоции это вызовет у близнецов.

– Ты с таким искренним восторгом удивляешься простым вещам, что я сама начинаю невольно любоваться тем, что привыкла воспринимать как должное. Я так понимаю, что спрашивать, понравилось ли тебе здесь, не стоит? – с открытой улыбкой полуутвердительно спросила нагиня.

– Всё, что я видела в Вашем мире, поражает меня своей красотой и гармоничностью, но я ведь познакомилась только с небольшой частью Вашего дворца и сада. Думаю, что у такой удивительной женщины и повелительницы с тонким художественным вкусом и не могло быть иначе, – выкручивалась я, призывая на помощь все свое неглубокое знание изящной словесности, почерпнутое из книг.

В ответ на мою витиеватую тираду нагиня задорно рассмеялась, снимая гору с моих плеч.