Я была потрясена! Нателла меня пыталась разговорить, но я не приходила в себя. Наверное, на моем лице были отражены все происшествия, тех дней. Я не плакала. Не была расстроена. Было, что-то на подобие: и смех, и грех.. Я просто смеялась от шока. Моя натянутая улыбка не возвращалась в исходное положение.

Это чувство, будто ты живешь в другом мире и не понимаешь никого. И наверное, тогда Нателла на время, стала самым нормальным и близким человеком.

К нам за стол подсела симпатичная дамочка, которая разговорилась с Нателлой возле уборной. Она была, как оказалось тоже преподавателем, фортепиано и еще, работала в министерстве образования. Однако, какой круг.. И не разберешь ведь, где ангел, где дьявол..

Затем, эта дамочка позвала своего сына.

Внимание, эта тварь, по имени Альбертик! Накоееееец, занавес! Я вспомнила его имя. Но он так же не вспомнил меня, как и Давид. Не вспомнил, от слова «совсем» и начал даже угощать шампанским.

Да, я подумала обо всем, чем мог подумать нормальный человек. Но как с этим жить?

Лика не помнит, что он хотел ей сделать? Или ее муж? Что сказать, слов нет.

Так все, я старалась не углубляться, шли бы они все…. Надо досидеть, уйти и забыть..

Я вошла в уборную, заперла дверь и стояла у зеркала, обхватив горящие щеки руками. А ведь действительно меня не узнать. Я сама себя с трудом узнавала, мои недостатки стали преимуществами. Я стала лучше внешне и мне это чертовски нравилось, а еще больше нравилось то, что я не похожа на них. Я лучше, потому что, не пошла бы на это.. Сердце колотилось, от страха, от непринятия ситуации… Словно неглубокий сон на рассвете.

Позже, наконец-то, Нателла вызвала такси. Я схватила сумку и выбежала на улицу, мы стояли у обочины, когда подъехала черная спортивная машина, низ которой почти касался земли, переднее стекло опустилось и появилось лицо Альбертика..

– Эй в красном, не стой там, садись подвезу.

Я посмотрела на Нателлу.

– Альберт, мы вызвали такси, – ответила она, – ты езжай.

– Мне по пути, Нателла Исааковна.

Что? Чья? Да ладно! Даже ученики шестого класса ее звали по имени. Одним словом, я поняла, что, отчасти, Нателла Исааковна, была с ними в деле, каком и при каких условиях меня это уже не… Но я мечтала утром оказаться на своей работе и рисовать графитом портрет Аристотеля, с умным лицом учить других и забыть, забыть этих людей.

Как бы не отпиралась Нателла, он оказался более упрямым и убедил ее сесть в машину. Она села впереди, рядом с ним, я специально назад, но не поняла зачем, так позволила эта мразь за рулем. Он всю дорогу смотрел на меня через переднее зеркало, я уж подумала, узнал.. Но пронесло. Он и не понял, что я знакома с Ликой. Думал, что я знакомая Нателлы. Всю дорогу мило вел диалог с ней, хихикая и делая комплименты. Высадил нас неподалеку от школы. Но он не отъехал пока мы не вошли.

– Чем ты заинтересовала Альберта? – первое, что спросила она.

– Ты в своем уме? – удивилась я. – А что, я не могу никому понравиться, приглашая, туда меня ты ведь и не предполагала, что такое может произойти?

– Я за столом заметила. Кто угодно, но только не он, – прошептала она. Будто утверждая.

Ты не в себе милочка? Эта тварь, меня осколком проткнула. Предал своего отца, которого позже убили. Чуть не изнасиловал, образно Лику. Ну и мерзость. Тошнит до жути.

Одним словом, он так пялился, что мать его, даже заметила. Что очень огорчило Нателлу. Но ее переживания меня не задели. Мне было плевать на него, но не плевать на переживания Нателлы, так и хотелось видеть ее такой, потерянной.

Я осталась переночевать там и наутро поехать сразу на работу. Переть в другой город, в комнату, которую снимала, желания не было, и сил. Зря я осталась.