Почти равные во всем. Почти… Но все же один из них уступал второму размерами.

Раны множились, а силы… Они утекали, словно вода в песок, с каждым взмахом крыльев.

- Она моя! – хрипел Броенхорд.

- Королева примет мудрое решение, а я с честью приму любой ее выбор, - ответил ему Паурсхильд.

- Верное решение? – взревел дракон большего размера. – Женщинам этого не дано! Только ее интерес к людям – этим жалким, слабым, никчемным созданиям, чего стоит?! Они не имеют права ни на магию, ни на наше покровительство!

- Ты не прав… - меньший дракон задыхался, и раны его были серьезны. – Ты не прав, брат… В каждом есть свет и тьма, добро и зло, хорошее и плохое. Все это спит до поры. И только от выбора души зависит, что из этого проснется, а что умрет навсегда.

- Это утопия, Паурсхильд, - зарычал Броенхорд. – Есть лишь сила, все иное должно подчиняться ей!

- Нет! Не-е-е-е! – попытался возразить меньший, но когти огромного дракона пронзили его грудь, и кровь извилистыми ручейками стала стекать по чешуе.

Крылья больше не держали Паурсхильда и, расправив их, он начал медленно пикировать вниз, пока не рухнул в разросшиеся за лето густые кусты.

- Да, брат… Да… И перед смертью ты сам почувствовал это.

Броенхорд гордо спустился с небес и плавно приземлился перед белой драконицей.

- О, прекраснейшая Анхель, - изрек он. – Эту победу я одержал в твою честь!

- Победу? – гневно полыхнула взглядом та. – Драконы ценят жизнь и убивают только, чтобы прокормиться! Драконы – это мудрость Ландоры, это магия Ландоры, это совесть Ландоры! А ты… Ты, Броенхорд, убил своего брата!

- Это был честный бой, и Паурсхильд проиграл! И я собираюсь получить свою награду – тебя, моя Анхель! – и черная гора, сверкая чешуей на солнце, двинулась на драконицу.

Раздался пронзительный крик, и синее пламя ударило в черную чешую на груди огромного дракона, обездвижив его.

- Ты забыл, почему в драконьем роду правят женщины! Ты нарушил закон жизни! Ты проиграл, Броенхорд! Королева никогда не станет парить рядом с убийцей! – прокричала Анхель.

А потом она взмыла под облака, чтобы оплакать победителя, оставив позади, скованного магией, проигравшего.

Королева заметила Паурсхильда в долине, окруженной пиками гор. Дракон не двигался, и его глаза были закрыты. Она опустилась рядом и долго стояла над телом.

- Нарекаю тебя Анхель-сем, - произнесла драконица. – Никогда еще под небом Ландоры не рождалось дракона достойнее, честнее и мудрее тебя. Не рождалось и…

Одинокая слезинка скатилась по белоснежной чешуе и смешалась с кровью на теле черного дракона. Королева скорбела по угасшей любви и не заметила, как голубое сияние окутало тело избранника, а веки его дрогнули. Древняя, как мир, магия воскресила Анхель-сема…»

Я судорожно вздохнула и вытерла рукавом мокрые от слез щеки.

Анхель-сем… Это ведь не имя дракона, а избранный Анхельм. Вернее, совсем не так. Язык драконов слишком сложен и многогранен, поэтому обычные люди и даже маги пользуются справочниками и словарями, чтобы сотворить самое элементарное заклинание высшего порядка. Ибо не шифром записаны древние формулы, а языком гигантских рептилий. Теперь я это знала наверняка. А Анхель-сем… Он – единственный на все времена возлюбленный, избранный королевой Анхель Белоснежной.

Ночь была в самом разгаре. Я сладко зевнула, потягиваясь и расправляя затекшие плечи. И подумала, хорошо бы сейчас диванчик или хотя бы стул. Стоять порядком надоело. А для полного счастья стаканчик бодрящего отвара из сбора трав и садовой земляники, какой готовит матушка Милли.

Чудеса продолжались, ибо объяснить происходящее даже с точки зрения магии мне бы не удалось. Стоило мне представить желаемое, как в комнате возникло уютное кресло, перед ним низкий столик, на который тут же аккуратно перелетела книга, и поднос со всем необходимым для чаепития. Привратник не поскупился даже на засахаренные орешки. Такие продавали на ярмарке в Кайлморне, и отец часто привозил мне их в качестве угощения.