Подхожу к машине и стучу в стекло задней двери. Оно плавно опускается. Тимур смеряет меня взглядом, убирая от уха телефон.
- Так быстро? Садись.
- Я никуда с вами не еду! - выпуливаю и вдруг прислушиваюсь.
Из-за спины Тимура слышатся детские кряхтения и хныкания.
- Малыш что? С вами? - уточняю, вытягивая шею и заглядывая в салон.
Посмотреть хочется ужасно. Прям трепещет в груди.
- Да, - морщится Тимур. - выписали сегодня.
- А можно? - Забывая об изначальных намерениях, я с надеждой киваю за его спину.
- Можно… - ухмыляется Тимур. Распахивает дверь и выходит на улицу. - Садись, знакомься.
Я чувствую во всей этой ситуации подвох. Но начинающий нервничать и призывно покрикивать ребёнок, вышибает из моей головы все адекватные мысли.
- Он плачет, - констатирую я, растеряно оглядываясь на мужчину, и опускаюсь на сиденье.
- Плачет, - кивает Тимур.
- Возьмите его на руки, - предлагаю с нажимом.
- Это твоя работа, - пожимает плечами он.
Детский плач становится громче и надрывнее. Я нервничаю.
- Послушайте… - повышаю голос, а сама внутренне начинаю метаться. Господи! Да как он может равнодушным оставаться! Это ведь его сын!
- Алло… - Тимур, игнорируя меня, снова отвечает на звонок и, хмурясь, отходит от машины, потому что крик малыша мешает ему расслышать собеседника. - Что? Говори громче. Да, Ринат. Что по долгу?
- У-а! У-а! У-а! - Надрывается ребенок.
Сучит ножками, сбивая одеяльце. Вздрагивает, задевая личико руками, и так обижено кривит губки, не открывая глаз, что у меня перехватывает горло, а к глазами подкатывают слёзы.
- Ну ты такой хороший, такой маленький, - шепчу я мальчишке, пытаясь расстегнуть ремни автомобильного кресла. Пальцы путаются. - Сейчас, сейчас я тебя возьму.
Наконец, защёлка креплений поддаётся. Я осторожно забираю кричащего малыша из кресла и прижимаю к груди, кутая в одеяльце.
- Ну все, я с тобой. Не плачь, пожалуйста, - пытаюсь немного покачиваться. Глажу тёплую щечку пальцами. Хочется поцеловать. Сердце замирает от каждого нового витка крика.
Что с ним делать? Господи! Как успокаивают трехдневных детей? Нет, в теории я много чего знаю. Так, нужно вспомнить…
Но вдруг малыш втыкается носом мне в грудь и начинает открывать рот, жадно пытаясь поймать кофту.
- Так ты просто кушать захотел… - доходит до меня. - Сейчас, сейчас мы найдём твою еду.
Я оглядываю салон в поисках бутылочки. Не может же ее не быть…
Тимур общается возле второй машины по телефону, водитель невозмутимо пьёт кофе из бумажного стакана… Нет, ну вообще их ничего не волнует!
- Где вещи ребёнка? - Рявкаю я на водителя. Сама от себя не ожидая, что выйдет так грубо.
- Сзади… - обернувшись, удивлённо роняет в ответ мужчина.
К своему счастью, на полочке я действительно нахожу детскую сумку. Памперсы, салфетки, какие-то соски, бутылёк зеленки, пакет смеси… Все летит на сиденье. Да где же бутылочка? Нахожу ее в боковом кармане. Уже холодную, но а какой выбор?
Скидываю крышку и, придерживая ребёнка одной рукой, подношу соску к его ротику.
- Тише, жадина, - улыбаюсь, смотря, как малыш усердно и с причмокиванием начинает кушать.
Поправляю ему воротничок кофточки, чтобы не мешал. Труженик...
Запах сладкого молока заполняет салон. Я не могу оторвать взгляд от длинных чёрных ресничек, от маленького носика, от макушки в чепчике с кружевом… Интересно, на кого этот парень похож? Не удержавшись, прижимаюсь к лобику ребёнка губами и делаю глубокий вдох. Внутри меня все трепещет и рвётся от этой нежности. Он пахнет кремом, немного больницей и чем-то очень родным. Просто словами не передать!
Поднимаю глаза и вздрагиваю, вдруг встречаясь взглядом с Тимуром. Сколько он уже здесь стоит?