– А зачем тогда вообще семья, по-твоему?

– Инстинкты! – снисходительно бросил Денис. – До тридцати срабатывает инстинкт размножения, после сорока – инстинкт самосохранения.

– То есть?

– Страшно на старости лет одному остаться. Хотя бывают еще вообще клинические случаи, когда женятся исключительно из-за мегаломании, видишь ли, надо им чувствовать собственную нужность хотя бы кому-то.

Я пятерней стал теребить волосы. Я всегда так делал, когда попадал в затруднительную ситуацию.

– А как же любовь? – возмутился я. В голове картинка не складывалась. – Нет, ну…

– Что «ну»? – с ухмылкой перебил меня Денис. – Баранки гну, согну и дам одну! Ты, я смотрю, начитался книжек дурацких и фильмов голливудских насмотрелся о счастливых семьях и романтической любви. Выброси это из своей дурной головы и забудь, – тут он отхлебнул пива, – не бывает так в жизни!

Сразу я и возразить ничего не смог, вообще я очень долго соображаю. Это, безусловно, мое самое слабое звено. В работе не сильно мешает – я всегда очень основательно готовлюсь к встречам, а вот в остальном… Наверно, поэтому я не могу эффективно с Аней вести диалог. Денис достал сигарету, прикурил и, смачно затянувшись, продолжил:

– Вот расскажи мне, дружище, что ты считаешь счастьем?

Я завис, как комп на загрузке, судорожно поскрипывая винчестером. А что же мне, собственно, надо? В голову лезла сплошная банальщина:

– Ну, наверное, радость, понимание…

Денис яростно замотал головой, явно со мной не соглашаясь.

– Что не так? – неуверенно спросил я.

– Да так все, конечно, – неожиданно кивнул он, – но это тебе так кажется. А вот спроси жену, что она счастьем считает?

Я на секунду представил, как задаю этот вопрос Ане. Долго думать она бы не стала: «Все мечтаешь? Ты бы лучше в магазин сходил! Вон дверь скрипит, ножи бы наточил, сколько тебя просить можно! О счастье он думает! Ты лучше о ребенке подумай, вот кто его из сада забирать будет!» И так далее, и тому подобное. Я кисло улыбнулся.

– Думаю, ответила бы как-нибудь по-другому…

– Пра-виль-но! – воскликнул Денис и снова отхлебнул пива. – Для нее счастье – это совсем другая история. Но знаешь, в чем парадокс?

– В чем? – я совсем не понимал, к чему Денис пытается втолковать мне прописные истины. Будто я сам не понимаю!

– В том, что счастливым в семье может быть или один, или никто. Конечно, не считая первого года совместного проживания, пока секс случается каждый раз, когда они остаются вдвоем. Тогда гормоны заслоняют все остальное, и анализировать какие-либо ощущения, кроме оргазмических, бесполезно. Но все самое интересное начинается, когда секс отходит на второй план. И вот тогда-то и разворачивается вторая часть Марлезонского балета. Кстати, самая увлекательная!

Я состроил заинтересованное лицо. Философские рассуждения Дениса базировались исключительно на его личном опыте, и представлялись бесценным материалом. Пускаться в подобные приключения у меня не было ни времени, ни желания, хотя соблазн хоть раз испытать нечто подобное порой возникал.

– Так вот, в семье сразу оба счастливы быть не могут, только один! Либо ты, либо она! Если одному это удается, то семья будет функционировать, если никто не счастлив – они разводятся.

– Как это? – не понял я.

– Очень просто, – Денис снова отхлебнул пива. – В семье всегда один подавляет другого, или, если хочешь, доминирует. И счастлив будет именно он, то есть доминант. Или доминантша! То есть либо ты ее, либо она тебя! Других вариантов нет, только природой женщины на то и придуманы, чтобы мужчины их имели, член-то у нас на что? Только феминистские штучки перевернули все с ног на голову!