Когда у моего коллеги после срыва срока важного проекта случился инсульт и отнялось пол-лица, я понял, вероятно, настала пора провести ревизию жизненных приоритетов. Тем более, Аня последний год, в те редкие моменты, когда мы виделись между моими командировками, настойчиво мне намекала, что в таком ключе мне скоро придется менять либо семью, либо работу. Вот тогда-то я и вспомнил о визитке Кости, и всего через месяц поставил подпись под контрактом с известной в определенных кругах международной компанией. С того момента я стал именоваться директором по развитию, что после выстраданной позиции М2 (означавшей в моей корпоративной системе координат «менеджер второго года»), вдобавок полученной раньше срока, формально являлось не одним шагом наверх, но в шкале ценностей некоторых моих теперь уже бывших коллег выглядело сходом с дистанции, как, например, трансфер из английской премьер-лиги в «Лос-Анжелес Галакси», пусть даже с солидной прибавкой к зарплате.

Поступок этот, как мне тогда казалось, я совершил исключительно ради семьи. Как любой нормальный человек, семью свою я очень любил. Я вообще очень нормальный, предсказуемый и, если вдуматься, довольно скучный: не художник, не спортсмен, не музыкант. Рост – средний, волосы – темно-русые, особых примет не имеется, как написали бы в милицейской ориентировке. Но для составления такой ориентировки я за всю жизнь не дал ни одного повода. Даже при большом желании зацепиться оперативникам было не за что – ни приводов в милицию, ни драк, ни разбитых стекол, ни прогулянных уроков, и в результате – никаких приключений: школа, не полученная из-за упрямого физкультурника серебряная медаль (я ненавидел лыжные кроссы и упорно прогуливал зимнюю физкультуру), учеба в Универе, первая настоящая любовь, пламя страсти, разбитое сердце, утешение в объятиях подруги бросившей меня девушки. Затем первая работа, заочная аспирантура, после чего я совершил, наверное, один из самых опрометчивых поступков своей жизни и позарившись на внешний глянец небоскребной рекламы международных аудиторских гигантов, подал резюме в одну из компаний «четверки», там же случилось знакомство с Аней (где еще знакомиться людям, регулярно проводящим на работе двенадцать часов в сутки?), вялотекущий, но милый служебный роман, а еще через год, в момент моего перехода из одной «четверочной» компании в другую, совместное решение о нашей женитьбе – чтобы связи не потерять. А еще через пару лет рождение Кирюши. Как пел Майк Науменко: «Я обычный парень, не лишен простоты, я такой же, как он, я такой же, как ты», – и далее по тексту с небольшими вариативными отклонениями. К примеру, когда я делаю что-то не то, моя милая жена не одевает пальто и не едет к маме, а начинает на меня орать.

Итак, в шесть двадцать восемь (двадцать восемь минут прошли за просмотром новостей и личной почты) я вышел из офиса и нажал кнопку лифта, даже не осознавая, что сейчас я отправляюсь не на переговоры, не в офис к контрагентам, не на проверку работы своей команды этажом ниже – я еду домой. Чувство было необычайно странное и непривычное, как будто ослика, десять лет ходившего по кругу водокачки, вдруг отвязали от упряжи и, хлопнув по ляжке, отпустили на все четыре стороны. Только в отличие от ослика, я мог поехать домой.

К моему удивлению, Ани дома не оказалось, с Кирюшей сидела теща. Увидев меня дома в будний день впервые за много лет, она страшно удивилась, но затем, сообразив, что теперь свободна, моментально испарилась, а я пошел прогуляться с сыном.

В подобном неспешном ритме потекли дни. И дома, и на работе все шло своим чередом. В этом графике я мог спешить на работу, не торопясь. Мог сидеть у окна, смотреть в пустоту и напевать про себя песню о новой жизни на новом посту, благо в отдельном кабинете меня никто не слышал. Я стал действительно замечать жизнь, видеть ее и жить ею, а не отчетами, встречами и бридж-диаграммами. Теперь я наконец-то мог проводить больше времени с Кирюшей: каждое утро я сам отводил его в садик и довольно часто успевал даже забирать его оттуда. Я возобновил свои кулинарные изыски, совершенно заброшенные во время моего восьмилетнего беззаветного погружения в работу – я с детства любил готовить и теперь с радостью почти каждый вечер придумывал на ужин что-то новое: то филе утки с брусничным соусом, то карпа в горчичной корочке, то креветки карри, то фаршированных кальмаров. А по выходным отправлялся с Кирюшей (Аня по разным причинам к нам не присоединялась) то в парк, то в кино на мультики, то в планетарии-дельфинарии, – в общем, наслаждался покоем семейной жизни. От этой убаюкивающей размеренности я, можно сказать, погрузился в гипнотический транс или в осознание того, что жизнь так и будет медленно куда-то катиться.