Но я жива! Жива!

Постанывая от боли и жалости к себе, я встала. Крылья повисли тяжелым лишним грузом. Как с ними обращаться? Как парашютом управлять? Или все-таки по-птичьи? Еще бы знать, как они это делают. Только подумала, что бы с крыльями придумать, чтобы разгрузить спину, и едва не приложилась лицом о стену. Они с невероятной силой раскрылись в слишком тесном пространстве, а у меня в глазах потемнело от боли. Надо думать, ширина обретенных «конечностей» не два метра, как размер ловушки, а гораздо больше. Это тебе не бабочку в детсаду изображать. Выругавшись сквозь зубы, я отлепилась от стены и обеими руками попыталась сложить непослушные конечности. Получилось не очень. Видимо, сила мысли избирательно действует.

«Как мне дальше жить с вами? – пробормотала я, испугавшись последствий, вновь упираясь руками о стену проклятой ледяной ловушки. – Ведь если меня, такую вот крылатую «птицу» найдут спасатели…»

Лавина образов всевозможных последствий выстудила душу. Еще сильнее напугала тонкая, узорная изморозь, побежавшая от кончиков пальцев под рукава. В первый момент я с изумлением восхищенно смотрела на серебристое кружево, словно из тысяч снежинок сплетенное в единое искрящееся великолепие, покрывшее мои руки. А во второй – запаниковала: оттолкнувшись от стены, попыталась стряхнуть непрошеные «перчатки». Не хватало только руки отморозить. Сунула руки под мышки и, сжавшись, замерла, зажмурилась, обмирая от страха и прислушиваясь к ощущениям на кончиках пальцев.

Переждав пару минут, пока пальцы перестало покалывать, медленно вытащила руки из тепла и с колотящимся сердцем осмотрела. Невероятно! Я чуть не расплакалась от счастья: снежной пленки как не бывало, а руки оказались целыми и… невредимыми! «А где?..» – потрясенно спросила я неизвестно у кого, пытаясь обнаружить следы ожогов и ссадин. Ничего не нашла! Исчезли вместе с таинственной изморозью. Даже с горьким смешком пожалела, что с такой же легкостью горящий зад не «отморозила».

Я подозрительно покосилась на стену, о которую опиралась, когда руки волшебной изморозью покрылись. Может, это природное воздействие? Что-нибудь наподобие полезного Теплого ключа на Алтае, святого источника, Стены Плача. Да мало ли в мире мест силы или целительных источников?! Бабушка, например, регулярно ездила на курорты и по святым местам: то суставы лечила, то нервы после очередной невестки. Поэтому я решила повторно приложиться к стене. Бедром. На штанах зияла заляпанная кровью дыра, а под ней… В общем, на красную ободранную кожу было страшно смотреть. Я осторожно прислонилась раной к ледяной стене, постояла, подождала – но чуда больше не произошло. Увы.

Тяжело вздохнув, я пожалела, что чудес хватило только на крылья и руки, а все, что ниже спины, как обычно, с редким постоянством собирает неприятности. Задрала голову и над ледяным краем ямы увидела лишь часть пологой горной гряды, по которой, собственно, и скатилась сюда. Эта громада скрыла меня от солнца, оставив в тени. Но может, там кто-то есть? Надеюсь, меня уже давно ищут. Мой отчаянный вопль «Помогите!» походил на карканье измученной вороны. Даже вместо эха – пугающая, буквально звенящая тишина.

«Спасение утопающих – дело рук самих утопающих!» – упрямо пробурчала себе под нос. Страшно было до обморока, до головокружения, ведь я никогда в жизни не оставалась одна. Всегда либо родные, либо няни были рядом, прислуга, потом охрана и Игорь заботились. Сейчас же, разговаривая сама с собой, я разбавляла страшную тишину, давившую на нервы, странно оглушавшую. А вокруг лишь ледяные стены. Лед гладкий, подтаявший, на таком бы на коньках кататься. Скользить будешь, как по маслу… Не о том думаю. Надо выбираться. Во мне метр семьдесят два, и вроде два метра глубины – пустяк. Всего-то подпрыгнуть и подтянуться, но когда за спиной тяжелые сломанные крылья, сама – сплошная рана, а препятствие – скользкие стены, задача усложняется. Пришлось острым камнем долбить ступени, чтобы выбраться наружу. А попутно, окончательно срывая горло, звать на помощь.