Вот где её теперь искать? Это тебе не наша деревня, где все жители её знают и всегда вернут домой. Тут вполне себе любой может скомуниздить такую щекастую красоту, хоть и дурную.

Сама виновата, не надо было оставлять форточку открытой. Но ночью было так жарко, что я не удержалась. И эта толстая жопа, конечно, сразу же воспользовалась ситуацией.

За следующий час я обхожу весь двор в надежде найти беглянку. И начинаю паниковать, потому что её нет, настроение ниже плинтуса. Я уже закинула в группу по поиску животных фотку Ёлки, но что-то мне подсказывает, что кошку стоимостью в среднюю зарплату не каждый захочет вернуть.

У подъезда на скамейки пацаны.

— Парни, вы тут кошку не видели? -показываю Ёлкину фотку на телефоне.

— Красивая, а что за порода? — щебечет рыжий мальчонка.

— Не видели, Влад, не отвлекайся, ходи. — толкает его пухлый друг.

В шашки играют прямо на улице. Надо же.

Мне хочется, есть, всегда так, когда нервничаю. Не понимаю, как я с таким аппетитом до сих пор топчусь на пятидесяти пяти килограммах. Во рту собирается слюна. А в квартире стоит целая пачка вкуснейших шоколадных драже. Ну, почти целая. Одной пачки не хватало, ещё одну я не удержалась, съела. Остальное планирую вернуть. Знать бы ещё куда. Подозреваю, что полиглот живёт в моём подъезде, но понятия не имею, как вычислить квартиру.

Да и надо оно мне? Вычислять его ещё.

В кармане шорт вибрирует телефон, чат ожил. Может Рита? Нет, Ксюха. Её опять турнули с квартиры и нужны деньги на съём новой.

Набираю ей сообщение.

« — Что на этот раз? Третий переезд за полгода!»

« — Да, блин, Гавр гадёныш, воду открыл, пока я отсыпалась после дежурства. Затопили соседей. Такой скандал был, хозяйке нажаловались. Она велела собирать вещи. Я уже нашла новую квартиру, не хватает сорок тысяч. Но мне в долг, Ваня как появится в сети, переведёт мне. Я тебе обратно закину».

Заканчивает своё повествование Ксюха смайлами. Хотя мне вот вообще не смешно. Думаю, Ваня уже сам не рад, что подарил Ксюхе этого енота. От него одни убытки и никакой прибыли, как ворчит Ксюха. А ей виднее в полиции всё-таки человек работает. А Ваня-штурман на корабле, сейчас вроде в Испании.

Перевожу Ксюхе деньги. Она шлёт красное сердце в ответ. Вообще-то, она всегда возвращает.

Я сильно выбилась из бюджета. И у меня уже голова пухнет, где взять денег. Ещё и Семёнов сволочь, тянет с заказами. Нет секса, нет работы. Козёл. Иногда, мне кажется, я его ненавижу.

— Ненависть — это не конструктивное чувство, Мира. — звучит в моей голове голосом Нюры.

Присаживаюсь на лавочку, набираю бабэну.

— Анна Сергеевна слушает. — отвечает очень строго.

Меня всегда улыбает эта её фразочка.

— Привет, ба, это я.

— Здравствуй, Мирослава.

— Как у тебя дела? Как здоровье? Какие новости в деревне? — накидываю темы потрещать, пинаю камушки.

— Всё хорошо. Я здорова. И не собираю сплетни, Мира. — Как всегда, отбривает Нюра.

Молчим. Странное дело, она меня вырастила. У меня никого нет ближе неё. Но говорить нам всегда не о чем.

— А я Ёлку потеряла. Форточку забыла закрыть. — жалуюсь.

— Вернётся. Она столько ест, что кроме тебя, её никто не прокормит.

Снова улыбаюсь. Как всегда, чётко и по делу.

— Ты в Москве?

Не пронесло, надеялась, не спросит.

— Да, ба, я в Москве.

— Зачем, Мира? — в голосе Нюры появляются стальные нотки.

Она догадывается про мою связь с Семёновым, но подробностей не знает. Её бы удар хватил, расскажи я ей всё.

— Я тут по работе, ба.

Это же правда, почти.

— Даня, твою работу зовут? Тебе не надоело унижаться?

Я молчу, противно. Потому что Нюра права. Но она никогда не спрашивала так в лоб, всегда обтекаемо, но с неизменным осуждением. А сейчас вот прям так бах, как удар под дых.