– Баба, я тебя убью! – орала Анька, – ты дура старая! Бегом в школу, а то Лиза проголодается! Я тебе утром сказала, что ей йогурт надо с собой дать! Да тебе вечно плохо, тебе хорошо не бывает! Хочешь, чтобы мой ребенок голодал?

– Не ори, – лениво сказала Ирка, она добавила что-то еще, но ее слова утонули в Анькином оре. Зато та перестала биться в дверь, послышался Юлькин голос, потом снова затренькал рабочий. Снова Галанова, от нее уже четыре пропущенных, а один от Милютина, и это дурной знак. Пачки денег валяются на столе, верхняя непонятно, пересчитана или нет, и эти две откуда-то взялись. «Я считала их или нет?» – Рита сверилась с листком, но записи слабо помогали. Вот эти точно пересчитаны, они лежат в ящике, а эти непонятно. Она отчеркнула два столбика, не вызывавшие подозрений, и принялась считать кучу на столе заново. Стопки из пачек справа росли, купюры Рита перематывала разноцветными резинками и под каждую подсовывала бумажку с суммой. Телефон звонил снова и снова, несколько раз гудел мобильный, за дверью визжала Анька, проклиная бабку последними словами и снова долбилась в дверь. Потом успокоилась, стало тихо, Рита подсчитывала общую сумму двух столбиков – вместе четыре кривые «ленточки» давали больше трех миллионов евро. Рита отошла в дальний угол своей каморки и вытирала пальцы влажной салфеткой, на ней оставались серые грязные следы. «Сколько это в рублях?» – Рита попыталась мысленно перевести сумму по курсу, но каждый раз сбивалась и бросила это дело. Не пересчитанных денег оставалась примерно треть, Рита смотрела на них как спортсмен глядит на противника перед финальной схваткой. Бросила салфетку в мусорку, села за стол, взяла ближайшую пачку и тут в дверь постучали.

– Рита, это я, – сказала с той стороны Галанова, – открой, дело есть. Срочное.

Рита сгребла деньги к себе, обхватила их, закрутила головой. Перед глазами все снова поплыло, как недавно, кровь бросилась в лицо. Галанова деликатно стучала в дверь, а в голове у Риты точно перфоратор грохотал, она вскочила, снов села, схватила мусорку, и тут взгляд упал на тряпку на ее дне. Скомканная сумка с оторванными ручками – Рита вытащила ее, запихнула в нее деньги и сунула на нижнюю полку шкафа, кое-как затолкала поверх набитых бумагами папок. Дверца не закрывалась, Рита так и этак пинала ее, толкала, но черный уголок все равно выглядывал, а Галанова точно деликатный дятел, все стучала в дверь. Рита придвинула к шкафу стул и впустила кадровичку. За ее спиной с видом полного безразличия маячила Ирка, Юлька с «ушами» на шее по шажку подбиралась все ближе и ближе. Галанова вошла в кабинет, Рита быстро захлопнула дверь.

– Я тебе звоню, звоню, – Галанова осматривалась, – а ты не отвечаешь. Твои сказали, что ты на месте.

– Работаю, – Рита показала на пустой стол, – некогда, извини.

– А, – Галанова подошла окну и приоткрыла жалюзи. Полоска света упала на шкаф, точно на неплотно закрытую дверцу, откуда торчал угол сумки. Рита старалась смотреть в другую строну. Галанова повернулась и сделала страшные глаза.

– Ритка, я тебе ничего не говорила, – зашептала она, – Милютин на тебя докладную написал. Он вчера форму четырнадцать до вечера ждал, а ты его кинула. Докладная у председателя правления уже, правда, он в Москве, сегодня не приедет. Ты понимаешь, о чем я?

Папки в шкафу зашуршали, зашелестели и ринулись на выход, толкая сумку перед собой. Положение спасла ножка стула, та удачно держала дверцу, и сумка вывалилась только на половину, ну или чуть меньше. Рита с трудом оторвала от нее взгляд и посмотрела на Галанову, потом на темный монитор, потом вспомнила, какое сегодня число. Точно, форма четырнадцать была вчера, ее не сдали, и Милютин в своей манере заложил всех с потрохами.