Когда я начинал первый «Марафон счастья», мне приходили сотни писем, в которых люди жаловались на то, что родственники не разделяют их стремления стать счастливее. «Кого это ты там слушаешь? У кого учишься? Что ты там читаешь?» И вроде бы мы любим своих близких, ну хотя бы уважаем, не хотим делать их несчастными… Стоп! Здесь кроется интереснейшая ловушка. Я же сказал, что никто не может сделать нас несчастными или счастливыми. Утверждение работает во всех случаях!

Приведу пример из своей жизни: мне было 15 лет, когда родители занялись коммерцией. Из Арабских Эмиратов они мне привезли дубленку из натуральной овчины, очень красивую и дорогую. Наверное, в Перми я один имел такую вещь. Конечно, я надел ее в школу! У входа стояли директор и учитель математики, на последнем было довольно поношенное пальто. Они восхищенно спросили, откуда у меня такая дубленка? И мне было стыдно, что я одет лучше, чем мой учитель, хотя вещь и была добыта честным путем. Теперь-то я понимаю, что никакой ответственности за чужую реакцию ребенок нести не мог.

Еще пример: одна моя клиентка любит летать в Москву на несколько дней, чтобы посетить музеи и театры. Она театральный режиссер, но живет в маленьком провинциальном городке, и поэтому нуждается время от времени в такой «культурной прививке». Но муж не разделяет ее увлечения, он далек от театра, не радуется ее поездкам. Клиентка спрашивает меня: «Как мне избавиться от чувства вины за то, что я счастлива? Я иду в Третьяковку, стою у полотен своего любимого Врубеля, но думаю о том, что муж сейчас злится из-за моего отсутствия. Я сижу в МДМ на роскошном мюзикле – и не могу получить удовольствие, потому что меня грызет чувство вины».

Мы не можем вешать на других свое счастье как обязанность – это не взрослая позиция, это инфантилизм. И мы не должны поддерживать в других людях их собственный инфантилизм по отношению к нам. А чувство вины за несуществующие проступки именно поддерживает и развивает это!

Мир взрослых – это мир счастливых людей, которые полностью приняли ответственность за свое счастье, как и за любой другой жизненный выбор.

А есть ли у счастья, как говорится, пол? Разве оно – не общечеловеческое понятие? Но тогда откуда появилось выражение «простое женское счастье», к примеру? И вообще, почему так много говорят о женском счастье и так мало – о мужском?

Во-первых, дело в запросе.

Когда прошел первый «Марафон счастья», я понял, что 80 % моих клиентов – женщины. У женщин выше «запрос на счастье», они более открыты и не стесняются обсуждать эту тему. Вообще, если говорить про обучение, в нашей стране женщины чаще отправляются за новыми знаниями, чем мужчины.

Мужчинам, в свою очередь, сложнее признаться в отсутствии счастья в своей жизни. Даже если у мужчины низкая самооценка, с другой стороны ее подпирает раскачанное эго и не дает увидеть реальную картину жизни, не позволяет что-то исправлять. Скажу больше. Когда ко мне обращается женщина, у которой проблемы в бизнесе, работать с ней гораздо проще, чем с мужчиной в аналогичной ситуации. Женщина открыта, идет на контакт и готова принимать помощь и советы. Мужчине труднее признать, что он чего-то не смог в своем бизнесе и вынужден прибегать к помощи тренера или психолога. Когда я консультирую семейные пары, инициатором обращения чаще всего, опять же, является жена. У мужа внутри тоже есть запрос, но в нашей стране до сих пор путают психологию, психотерапию и психиатрию. Поэтому для многих мужчин визит к психологу равносилен приравниванию себя к «психу». Психотерапия большинства мужчин сводится к распитию бутылки с другом, которому он пожалуется на жизнь.