Звон осколков рассеял ее воспоминания. «Да это был лишь сон! – воскликнула она про себя, – а теперь я проснулась. Нет больше той наивной восторженной девчонки, гордящейся своим красавцем мужем. Это был мираж. Сладкие грезы в жестокой реальности».

С презрением на лице, она ожесточенно стянула с пальца обручальное кольцо и отправила его вслед за портретом.

Катя поднялась на второй этаж в спальню и стала лихорадочно складывать в дорожные сумки вещи.

«Вон из этого дома, вон», – приговаривала она, раскрывая шкафы, хватая из них одежду, какая попадалась ей под руку, и вместе с плечиками кидая в сумки. Закончив с ней, она вызвала такси по телефону и прилегла на кровать. Она хотела немного отдохнуть, но прошлое упорно не давало ей покоя. Перед глазами вновь встали моменты, когда она теряла детей, ужасную боль, пронзавшую низ живота, и ставящую крест на ее мечте. Не сдержав эмоций, она застонала и уткнулась лицом в покрывало. Душевная боль еще не скоро пройдет, она долго будет преследовать ее, не давая покоя ни днем, ни ночью.

За окном раздался сигнал автомобиля. Катя поднялась, взяла сумку и чемодан, оглянулась вокруг. Впервые она вошла в эту комнату романтичной девушкой, а уходила разочарованной в жизни, постаревшей душой женщиной. Она покидала дом, даже ни разу не оглянувшись, не испытывая никакого сожаления. Ей не нужно мебели, вещей приобретенных за эти три года, она хотела вернуть себе себя – здоровую молодую, светящуюся оптимизмом девушку, но этого она уже никогда не получит.

На вокзал Катя приехала удачно. Через полчаса в ее направлении отходил поезд. Войдя в пустое купе, и облегченно вздохнув оттого, что не придется его делить ни с кем, она устроилась возле окна, и облокотилась об столик. До городка надо было ехать три часа, можно было подумать, как ей жить дальше. Но тишина купе давила, навевая грусть, о будущем не хотелось думать.

Поезд дернулся, дверь купе резко открылась.

– Проходите сюда, – сказал проводник молодому светловолосому мужчине лет тридцати с ребенком на руках, в черном представительном костюме. Но сияющая белизной рубашка, расстегнутая на верхние пуговицы, и скомканный галстук, торчавший из нижнего кармана пиджака, вносили диссонанс в его одежду.

– Здравствуйте, – сказал он.

Катя прошептала приветствие и отвернулась к окну. Она слышала, как задвинул багаж на верхние полки попутчик, как он нежно говорил ласковые слова дочери. Но вдруг раздался детский всхлип и крик.

– Нет, возьми меня на колени, папа.

Катя с интересом оглянулась на них, не понимая, что могло так напугать ребенка. Мужчина сел, взял девочку на колени. Она прижалась к отцу, всхлипывая.

– Папочка, ты меня больше не оставишь?

– Нет, маленькая, я всегда буду с тобой. Теперь я никуда без тебя не уйду, – произнес мужчина.

На его лицо набежало легкое облачко грусти, но оно тут же исчезло. Мужчина уже нахмурился, сжал губы. Теперь его лицо выражало гнев, видимо кто-то сильно его недавно рассердил или у них произошла неприятность, отголоски которой до сих пор отражались на девочке, чем он был и раздосадован. Отвернувшись опять к окну, Кате смутно припомнилось, что она уже видела этого высокого видного мужчину. Но где точно, она не могла вспомнить, как не напрягала память.

– Она не любит меня, – продолжала всхлипывать девочка.

Катя снова оглянулась на своих попутчиков. Надеясь, что внешний вид даст ее памяти какие-нибудь наводки. Мужчина, заметив ее взгляд, пристально посмотрел на Катю стальными глазами, и будто объясняя ей, сказал:

– Она не хотела тебя пугать, Луиза. А теперь, спи, моя дорогая, – он прижал ребенка к себе, поцеловал в щеку и стал ее покачивать.