Это напомнило ей о ее счастливых годах в Баркли. Она часто утром выходила в сад, пока Сэм и Хло спали. Сад был местом, где она могла отдохнуть от будничной суеты и побыть наедине с собой. Она гуляла босиком по мягкой траве и разговаривала сама с собой, чтобы прояснить мысли. Иногда она просто размышляла. Иногда запрокидывала голову и благодарила небеса за все то, что делало ее такой счастливой. Это был ее тайный ритуал.

Возвращаясь в дом, она слышала шаги на лестнице и стук зубных щеток в ванной. Эти звуки символизировали начало нового дня. И, каким бы трудным ни был этот день, ее душу наполняло умиротворение, которое она обретала в час утреннего безмолвия.

После гибели Сэма и Хло она этого не делала. Умиротворения больше не было. Вряд ли она могла его найти под кустом в саду. Иногда ей, правда, хотелось выйти бессонной ночью в сад и упрекнуть Бога в жестокости.

Элли наклонилась, чтобы рассмотреть паутину, блестевшую на ветках куста. На каждую ниточку были нанизаны капли росы, в которых, словно в тысячах крошечных зеркал, отражался солнечный свет.

Что ей делать дальше? Она совсем одна и в полном замешательстве. Все ее мечты о независимости, об освобождении от прошлого рухнули меньше чем за двадцать четыре часа. Какой же идиоткой она была, когда думала, что может убежать от призраков из своего прошлого.

Из уголка глаза выкатилась непрошеная слеза. Фыркнув, Элли вытерла ее пальцем. В ее голове роились мысли, и она просто стояла на месте, подставив лицо солнечным лучам. Затем она сняла шлепанцы и долго шла куда глаза глядят, разговаривая с безоблачным голубым небом, пока у нее не закончились слова.

Элли перестала запихивать одежду в чемодан и затаила дыхание.

Она слышала шорохи наверху в начале первого и вскоре после этого быстро поднялась сюда. Удивительно, как много времени может уйти на то, чтобы уложить вещи в два чемодана и две сумки поменьше. Она умудрилась растянуть это на полтора часа.

Впрочем, такое промедление давало ей определенное преимущество. Чем позднее она с ним встретится, тем уверенней станет себя чувствовать и тем легче ей будет совладать со своими эмоциями, когда он попросит ее покинуть его дом.

Запихнув в чемодан очередную футболку, Элли потянулась за сумкой с туалетными принадлежностями. Она выскользнула у нее из рук, и все содержимое высыпалось на ковер. Тюбик зубной пасты улетел под кровать.

Какое к черту спокойствие! Ее мир пошатнулся на своей оси и никак не хотел возвращаться на место.

Подняв с подушки голубого мишку, она прижала его к лицу, глубоко вдохнула и почувствовала еле уловимый запах клубничного шампуня Хло. Поцеловав игрушку, Элли положила ее обратно на кровать.

Она позволила себе взять только несколько вещей, напоминающих о прошлом, и, когда приехала сюда, достала их в первую очередь. На туалетном столике стояла фотография в серебряной рамке, сделанная во время их с Сэмом медового месяца. Они передали фотоаппарат пожилой паре на пляже и попросили их поснимать.

Элли провела пальцем по красивому лицу мужа. Сэм был добрым и веселым. У него были непослушные светло-каштановые волосы и очаровательная улыбка. Когда он погиб, она словно лишилась части себя, какого-то жизненно важного органа. Без него ей стало трудно дышать.

Они познакомились в свой первый учебный день в начальной школе и с тех пор были неразлучны. Поженились они через неделю после окончания университета. Сэм стал учителем в деревенской школе, а она нашла работу помощницы руководителя в крупной фирме в городе. Они откладывали деньги, чтобы купить старый коттедж на окраине деревни, в который оба влюбились еще давно. Они постепенно его отделывали, мыли витражные стекла, начищали до блеска старинные краны и дверные ручки, приобретенные за бесценок. Соседи отдали им старую ванну на ножках в виде львиных лап, в которой у них росла герань. Прежде чем поставить ее в ванную комнату, Элли и Сэму пришлось долго очищать ее от грязи.