Я сидела ни жива ни мертва. Было такое чувство, будто меня оглушили. В висках пульсировала кровь. В голове шумело. Мне стало жарко, на лбу выступил пот. Я просто окаменела и, кажется, даже не дышала от ужаса.

– Пляж?.. – У меня заплетался язык, словно я была пьяна. – Ты влюбилась в пляж?..

– Да, Полина, представляешь! – подтвердила Оксана, не подозревая о моих чувствах. – Если бы парни не заехали туда на скутере, вряд ли бы его когда-то нашли! Он со всех сторон окружен крутыми скалами и густой, как непроходимые джунгли, рощей.

Точно. Это он. Крутые скалы и роща.

– А валуны в воде есть? – спросила я, уже заранее зная ответ.

– Да! Очень скользкие! Если хочешь, я как-нибудь отведу тебя туда! Место шикарное! Пофотографируемся там!

Не говоря ни слова, я встала из-за стола и пошла к себе в комнату.

Мама и Оксана удивленно смотрели на меня, окликали, но я не могла ничего ответить. Горло свело спазмом.

Я заперла дверь в свою комнату, легла на кровать и хотела разрыдаться, но не получилось. Я не плакала. Я была морально убита.

Люди нашли наш с Маратом секретный пляж, обнаружили нашу тайну. Нашу гордость. Наш рай.

Все. Теперь секретный пляж никакой не секретный.

Рассекретилось то, что было нам дорого.

Я неверяще качала головой и не могла взять в толк, почему происходит весь этот ужас. Что это? Кризис? Для чего он нужен? Это просто невероятно и неестественно! На нас посыпались со всех сторон испытания! Все рушится!

Крах. По-другому это не назовешь. Стихийное бедствие. Мне очень хотелось залезть в какую-нибудь норку, сжаться в комочек и подождать, когда там, снаружи, все это закончится и все снова будет хорошо.

У меня чувство, будто люди обнаружили что-то мое сугубо личное, интимное. Этот пляж много лет знала я одна. Это совершенно точно. Я множество раз ставила ловушки, которые должны были выдать теоретическое присутствие других людей, но они никогда не срабатывали. Поэтому пляж был действительно секретным. Только моим. А потом я открыла его Марату.

И вот теперь он стал всеобщим достоянием. Его увидели все. И даже стали снимать там кино.

Пляж был тайным озером моей души. И теперь в озере моей души люди вымыли грязные ноги. Вот такое чувство у меня было.

У меня отняли то, что я любила.

Пляж – это одна из главных составляющих моих отношений с Маратом. Если бы кто-то попросил показать душу нашей любви, то я показала бы этому человеку секретный пляж.

Конечно, наша любовь существует не благодаря пляжу, но он играет большую роль.

Просто есть вещи, которые очень дороги.

На этом пляже мы с Маратом провели много часов, общаясь друг с другом. Мы разводили костры, запекали картошку в углях, а иногда я была там одна и просто отдыхала от окружающего мира. Это мое Место Силы. Оно мне дорого.

Например, мама до сих пор хранит флакон духов, которыми душилась, когда пошла на первое свидание с моим папой.

Она говорит, что когда она сейчас вдыхает остатки аромата духов, которые уже выветрились, то перед ее глазами мгновенно всплывает то свидание и она мысленно переносится на двадцать лет назад.

Из таких мелочей и состоит любовь, память о ней. Эти мелочи несут с собой атмосферу памятных моментов. И, выходит, мелочи далеко не мелочи… Они словно части мозаики, из которых складывается цельная картина.

У каждых отношений есть то, без чего невозможно их представить. У нас с Маратом это песни под гитару и секретный пляж.

У кого-то это, может быть, лавочка, где пара часто сидит, или какой-нибудь клуб.

После этой мысли меня как током ударило.

– Уже нет ни песен под гитару, ни пляжа… – прошептала я, вертя в руках молчащий телефон. Я привыкла постоянно получать от Марата сообщения, телефон всегда был будто приклеен к моей ладони. А теперь он молчит. – Выходит, наша дружба разваливается… Неужели все заканчивается?