К нашему великому счастью, ради нас сей Попугай отказался от обычной сдержанности; в противном случае нам пришлось бы нелегко, ибо мы вряд ли отыскали бы бестактных естествоиспытателей, готовых задавать вопросы господам Тиграм, Волкам или Кабанам в те минуты, когда эти почтенные особы не склонны к откровенности.

Вот полученный от нашего корреспондента подробный протокол исторического заседания, напоминающего открытие наших старинных генеральных штатов[132].

Господа Животные стекаются в аллеи Ботанического сада.

Делегаты зверинцев Лондона и Берлина, Вены и Нового Орлеана, преодолев тысячи опасностей, явились в Париж, дабы представительствовать за своих пленных братьев, кои облекли их своим доверием.

Каждый отряд животного мира, каждый уголок земного шара прислал делегатов, готовых отстаивать дело свободы.

Начиная с часа пополуночи дебаты идут полным ходом; можно предвидеть, что они примут весьма драматический характер, ибо члены сего славного собрания еще не вполне свыклись с академическими и парламентскими приличиями.

Следует заметить, что собравшиеся имеют вид печальный и унылый: ведь нынче годовщина смерти Лафонтена[136]. Господа цивилизованные Животные по сему случаю облачились в траур, что же до диких, они, презирая эти пустые условности, просто прижали уши и скорбно повесили хвосты.

Звери сходятся в кружки и горячо обсуждают, как вести собрание, какой установить регламент и, главное, как избрать Председателя.

Павиан предлагает во всем брать пример с Людей, которые, как он уверяет, неплохо умеют управляться друг с другом.

Хамелеон поддерживает оратора.

Змей его освистывает.

Волк возмущается тем, что животным предлагают брать пример с их врагов, и кто предлагает? Обезьяна. «А ведь брать пример и обезьянничать – вещи разные».

Старый ученый Ворон каркает с места в том смысле, что подобным примерам следовать опасно; он приводит известный стих:

что в переводе означает:

Немецкий Филин, большой знаток мертвых наречий, на языке Вергилия громко хвалит Ворона за удачный выбор цитаты; он не знает ни слова по-французски и рад найти собеседника.

Баклан с уважением смотрит на двух ученых латинистов.

Пересмешник говорит Дрозду, что нашел верное средство прослыть просвещенным Зверем; нужно говорить с каждым о том, чего он не знает.

Хамелеон соглашается последовательно с Волком, Вороном, Змеем и Немецким Филином.

Сурок поднимается и говорит, что жизнь есть сон. Ласточка возражает, что жизнь есть путешествие. Поденка[138] умирает со словами, что жизнь слишком коротка. Левый депутат требует возвратиться к повестке ночи.