Вечером приехала Ирина.

– Прости, раньше не получилось. Сегодня привезли сантехнику, я проверяла комплектацию.

Бормоча слова благодарности, Аня разбирала сумку. Она с облегчением выдохнула, когда обнаружила, что Ирина не забыла положить айпад и зарядное устройство для него.

– Тут все, что ты просила, – стрекотала дизайнер. – И машина твоя, кстати, стоит там же, я проверила.

«Куда же ей деться – это мое парковочное место».

– Ничего бы не случилось, если бы не тот идиот на своем джипе! – продолжала Ира.

В палату вошел врач, обеспокоенный показателями давления Ани, которое сестра измерила всему отделению часом раньше. Константин сказал, что нужно провести еще пару анализов.

– Если будут какие-то необычные проявления после лекарств, сообщайте обо всем сестре. Договорились?

Когда он ушел, Ирина повернулась к ней со странным выражением на лице.

– Это твой врач? – спросила она сдавленным голосом. – Боже мой, наверное, никто не хочет отсюда выписываться. Это же невероятно, какой он!

Аня неопределенно покачала головой. Она не собиралась строить глазки симпатичному доктору. Более того, в ближайшем будущем она ни с кем не хотела отношений. В ее планы входила лишь размеренная жизнь. Чуть позже она думала найти работу и заново отстраивать свою жизнь. Шаг за шагом, без омутов и резких взлетов. Определенно, никаких романов.

Она не могла дождаться, когда появится минутка для изучения новостей, чтобы проверить, успела ли полиция прибыть на место и разобраться в той ситуации. Аня немного волновалась, что каким-то образом участники события смогут выяснить, что она была там. А если эта информация попадет не в те руки? Она нервно дернула плечами.

Поиск в интернете не принес результатов. Как будто ничего и не было. Если допустить, что полиция приехала и не обнаружила следов, об этом не написано ни слова. Что-то не так. Аня не знала, вправе ли она обсуждать это с кем-либо. В том дворе что-то произошло. И возможно, что преступление. Значит, она свидетель. Не стоит втягивать в эту историю еще кого-то, чтобы не подвергать его опасности. Идти в полицию было бы самым разумным, но тогда они выяснят, кто она такая, и точно случится еще один скандал в СМИ. К этому Аня не готова.

* * *

Ее нервозность и плохой сон мешали выздоровлению. Врач предположил, что это последствия сотрясения и посттравматический стресс. Он назначил новую схему лечения, которая дала свои результаты, и вскоре Аня смогла выходить на улицу. Порезы на ступнях еще не зажили, и она не могла совершать долгие прогулки, но девушка стремилась проводить на свежем воздухе как можно больше времени.

Сидя на лавочке в тени большого дерева, Аня наблюдала за другими пациентами во дворе больницы. Катерину выписали день назад, и на ее место положили женщину в тяжелом состоянии. Так как сестер не хватало, для ухода за новой соседкой регулярно приходила ее дочь Марина – тихая девочка-студентка, испуганная за свою мать.

На коленях девушка держала каталог настенных постеров. Утром заезжала взъерошенная Ирина и чуть не плача, сообщила, что произошла неприятная ситуация. Заказанный ранее плакат не приедет. Отпечатать в другом месте они не успевали – по ходу работ на днях его нужно вешать. Пришел черед плана «Б»: купить готовый, пусть другого размера, который доставят за день, и сделать так, чтобы он подошел как родной.

Аня заметила Константина, пересекающего двор. Замечательный образец мужского пола, как охарактеризовала его Ирина. Она была очарована его костюмами и ботинками. А вот Аня прекрасно видела, что на самом деле врача мало заботит внешний вид – состояние его одежды варьировалось между «небрежным» и «запущенным». Так, у рубашек всегда были мятые рукава, потому что Константин закатывал их по локоть, обувь запыленная, а пиджаки и брюки – в складках. Учитывая график и характер занятости лечащего врача в неврологическом отделении, Аня не понимала, почему Константин не отдает предпочтение более удобным вещам? Также она была уверена, что его обаяние и улыбка в сочетании с белым халатом и так прекрасно помогают ему находить общий язык с пациентами и коллегами. Впрочем, даже мятые костюмы были ему к лицу.