Товарищ капитан, она уже узелок собрала…

Увидев человека в форме, Света загораживает собой мать.

Не дам маму, она не виновата.

Мужчины стоят в оцепенении, а девочка понимает ситуацию угрожающей, она хватает со стола нож.

Только попробуйте, только попробуйте.

Света, положи нож, а то тебя тоже заберут, я тогда умру…

(Кричит)

Никто вас не собирается забирать, успокойтесь!

Долгую паузу прерывает Юров.

Никто вас не тронет, Света, положи нож.

Юров делает шаг к Свете, но она изготавливается к борьбе. Емельянов трогает Юрова за рукав.

Выйдем.

Юров согласно кивает и говорит.

Светочка, мы пришли поговорить с твоей мамой, мы не будем отнимать ее у тебя, успокойся. Товарищ Емельянов, скажи ей.

(дрогнувшим голосом)

Я пришёл поговорить с твоей мамой, мы напишем бумажку и я уйду.

В глазах девочки сомнение, а Емельянов продолжает.

Мы выйдем, а вы успокойтесь.

Юров и Емельянов уходят. Света, не выпуская из рук нож, выглядывает в окно.

Мама они не уходят, курят.

Положи нож.

Мама, они опять придут.

Доченька, ты ножом делу не поможешь, только хуже сделаешь себе и мне. Мне больший срок дадут, тебя тоже могут посадить или сделают так, что тебе будет очень плохо. Положи нож, ты же у меня умница.

Мама…

Положи, они же пообещали, что не заберут меня, положи.

Входит Юров.

Таня, я прошу тебя, перестаньте упорствовать. Я обещаю тебе, что никто тебя не заберёт.

Бустина краем платка вытирает слёзы.

Мы уже не упорствуем, правда Светочка, будь что будет.

Света кладет нож на стол, а Юров стучит в окно и призывно машет рукой следователю. Входит Емельянов. Обращается к Свете и Юрову.

Попрошу оставить нас наедине с Бустиной Татьяной Евгеньевной.

Света бросается к матери.

Нет, я не уйду.

Света, мы же пообещали, что ничего плохого мы твоей маме не сделаем.

Света и Юров уходят. Бустина говорит, Емельянов пишет.

Перед его глазами появилась девушка из далекой юности. Люди с малиновыми околышами уводят ее. Она улыбается ему, милой любящей улыбкой. Ее расстреляли, звучит в его ушах.

Емельянов в ярости сминает протокол допроса, бормочет.

Я предал её, я предал их, ее любящие глаза опять на меня сегодня смотрели. Опять!

Бустина с удивлением смотрит на человека, которого еще несколько минут боялась, как огня, но сейчас она видела его страдании, в ее душе шевельнулось сочувствие.

Что с вами? Вам плохо?

Из него вырывается все, что он старательно сдерживал в себе долгие годы, искал и находил оправдания, но ныне, ныне глаза и слезы Бустиной разрушили возведенную им неприступную крепость…

Вы, вы поразительно похожи на девушку из моей молодости…, у вас её глаза и слезы тоже… Той девушки больше нет, она умерла, я предал её! Теперь, я скорее умру, чем предам. Тогда в молодости я попросил эту девушку стать моей женой. С тех пор эти слова никто от меня не слышал, но тогда они были сказаны. Теперь они предназначены вам. Таня, будьте моей женой!

Татьяна отшатнулась.

Вы в своем уме?

Я сейчас ухожу, но я вернусь и повторю свое предложение. Теперь я не предам!

На сцене стоит длинный стол, покрытый красной скатертью. На стене портрет товарища Сталина и на красном полотнище лозунги: «Да, здравствует Великая, Октябрьская Социалистическая Революция!» «Да здравствует товарищ Сталин!».

Зал сельского клуба заполнен до отказа. На сцену выходят первый секретарь райкома НИКОЛАЙ ИВАНОВИЧ СИЗОВ, за ним вереницей президиум: в форме генерала директор конезавода Дронов, председатель сельского совета Юров и секретарь партийной ячейки ЯГОДИН. Они рассаживаются за столом. Первым слово берет Ягодин.