ВОЛОДЯ (закрывает собой Наташу): Вы что, с ума все посходили?

ЖЕНА ВОРОНЦОВА: Мы-то как раз нормальные. А вот племянница твоя явно нарывается.

2-Я БАБА: Да сдать ее надо, в органы. Пусть проверят на законную деятельность.

БАБЫ (вразнобой): Верно. Сдать ее.

Бабы наступают на Наташу. В магазин, с черного хода, заходит Женька.

ЖЕНЬКА (бьет кулаком по прилавку так, что Маринка вздрагивает): Стоять!

Бабы замирают.

ЖЕНЬКА: Значит так. Если Наташу кто хоть пальцем тронет, я этот самый палец оторву вместе с рукой. И не посмотрю, что бабы. (Володе.) Валите отсюдова побыстрее.

Володя берет Наташу за руку, уводит из магазина.

НАТАША (оглядываясь на прилавок, Володе): Топливо.

МАРИНКА (вслед Володе и Наташе): В другом месте заливайтесь! Алкашня!

61. НАТ. ДЕРЕВНЯ. У ДОМА ТАТЬЯНЫ. ДЕНЬ.

Володя и Наташа подходят к дому Татьяны. У дома стоит машина с красным крестом. Дверь в Натальину половину дома распахнута. Остатки стекла в окне выбиты, стакан с водой, поставленный для покойной, валяется на земле.

ВОЛОДЯ: Посиди здесь. Я быстро.

Наташа садится на лавку у забора. Володя заходит во двор, замечает, что кровать Татьяны стоит у курятника. Володя подходит к дому, поднимает стакан. Наливает воду из ведра, ставит стакан на подоконник. Заходит в дом.

62. ИНТ. ДЕРЕВНЯ. КОМНАТА НАТАЛЬИ. ДЕНЬ.

Володя входит в комнату Натальи. Там полный бардак – на полу у окна валяется сломанный стул. Разбитая рамка с фотографиями лежит на полу. Одна дверца шкафа висит на петлях. Из комода вытащены ящики. Татьяна и ФЕЛЬДШЕР (50), с бутылкой самогона в кармане куртки, стоят у серванта. Часть посуды из серванта разбита.

ТАТЬЯНА: Роман Романыч, вы уж простите за беспорядок. Евгений буянил, пришлось изолировать.

ФЕЛЬДШЕР: Дело молодое. Главное – препараты целехоньки. (Достает из серванта упаковку инсулина.) Сестре вашей уже за ненадобностью, так, может, кому еще пригодится.

ВОЛОДЯ: День добрый!

ТАТЬЯНА (фельдшеру): Принесла нелегкая!

ФЕЛЬДШЕР: Приветствую, Владимир.

ВОЛОДЯ (Татьяне): Татьяна Васильевна, самогону одолжи. Очень надо.

ТАТЬЯНА (фельдшеру): Что я говорила. Даже не стесняется.

ФЕЛЬДШЕР: Что празднуем, Владимир? Жена скончалась…

ТАТЬЯНА (фельдшеру): Да какая жена? Так, сожители. Мало ли кто с кем живет. Одна кончилась, новую завел. Тоже тихушницу.

ФЕЛЬДШЕР (Татьяне): Что и говорить, человеческая смерть – это большая трагедия. А все почему?

ВОЛОДЯ: Почему?

ФЕЛЬДШЕР: Известный факт. Общая моральная неудовлетворенность. По научному – депрессия.

ТАТЬЯНА (фельдшеру): Да какая депрессия, Роман Романыч! Пить надо меньше!

ВОЛОДЯ: Наталья ни капли в рот не брала. Разве при диабете пить можно?

ФЕЛЬДШЕР: Так в крови следы…

ТАТЬЯНА (перебивает фельдшера): Сам ее, небось, и уморил, уголовник проклятый! Думаете, он к сестре моей просто так прицепился? Баба одинокая, болезная, у сестры живет на полном довольствии. Быстро все рассчитал.

ФЕЛЬДШЕР: Вот ты мне объясни, Владимир, почему Наталья инсулин себе не колола?

ВОЛОДЯ: Как не колола?!

ФЕЛЬДШЕР (крутит в руках упаковку инсулина): Так упаковка-то не вскрыта! Получается, не колола.

ВОЛОДЯ: Наталья уколы по часам сверяла!

ФЕЛЬДШЕР: Депрессия часто вызывает суицидальные наклонности. Известный факт. (Вздыхает.) Володя, потрясенный, как сомнамбула, выходит из комнаты.

ФЕЛЬДШЕР: Деревня. Даже до свидания не сказал. А вот с вами всегда приятно иметь дело.

63. НАТ. ДЕРЕВНЯ. У ДОМА ТАТЬЯНЫ. / УЛИЦА. ДЕНЬ.

Наташа сидит на лавке у забора. Рядом с ней, на лавке, на заборе и на траве, сидят несколько кошек, Наташа их гладит. Володя проходит мимо Наташи, идет по дороге в сторону озера. Наташа встает, идет за ним. Кошки бегут за Наташей.