Полина Андреевна (испуганно). Ой, Женя! (прикрыв рот ладонью) Неужто я правильно поняла?!

Доренко. Правильно – неправильно… Не боись, Поля – прорвёмся! У тебя что в ведре-то? Попахивает, однако.

Полина Андреевна. Удобрение. Концентрат. Женечка, не губи ты свою душу! Вот ведь что удумал!

Доренко. Ну-у! Заслабела Полина Андреевна! Беда с женщинами! Может я ещё сто лет проживу, а ты уже чуть не плачешь. Идёт кто-то – соберись.

Со стороны дома появляются и заходят в беседку Аркаева и Маша.

Аркаева.

Доренко. А также красотой, грацией и исковерканными стихами Блока.

Аркаева. Коверкать – это тоже надо уметь! (морщит носик) Фу, чем это воняет?

Полина Андреевна встаёт, забирает своё ведро и молча уходит.

Аркаева (вслед Полине Андреевне). Что это она не в духе?

Доренко. А Вы разве не знаете? Маша замуж выходит.

Аркаева (оборачивается к Маше). И ты мне не сказала?! Ай-яй-яй! Поздравляю! И даже не спрашиваю, за кого. Угадала?

Маша. За кого же ещё… Подумаешь, замуж… Ничего такого.

Аркаева. Скромность похвальна, но не до такой же степени! Мы здесь все изнываем от скуки, а тут такой повод устроить сабантуйчик!

Доренко. Уместно ли? Костя ещё не вполне оправился.

Аркаева. Так тем более – это поможет его расшевелить.

Доренко. Что ж, можно и шашлычок организовать. Только уж по-настоящему. Чтобы из свежатины. Барашка я сам куплю. Давайте назначим это дело на завтра?

Аркаева. Как барашка? Живого?

Доренко. Натурально, живого. Всё будет по высшему классу – пальчики оближете.

Аркаева. Как-то будет жалко его… Жил-жил…

Доренко. Ирина Петровна, так ведь по-любому барашку не жить – не тому, так другому.

Аркаева. Да, но всё же… Убивать прямо здесь, при нас…

Доренко. Ну зачем же при Вас-то. Это в программу не входит.

Аркаева. И Вы сможете его заколоть? Вы – врач?

Доренко. Приходилось – дело не хитрое. Но, честно говоря, думал поручить это Илье. Он всё сделает в лучшем виде – и освежует, и разделает. Так что, договорились на завтра?

Аркаева. Ну, хорошо. Если другие не против…

Аркаева встаёт, поворачивается к озеру и сладко потягивается.

Аркаева. Господи, хорошо-то как!

Маша (восхищённо). Какая же Вы, Ирина Николаевна, красивая!

Аркаева. Ах, Машенька, если б знали Вы, как мне эта красота недёшево даётся – тренажёры, бассейн, теннис, салоны. Я говорю не только о деньгах. Главное тут – сила воли, чтобы заставлять себя проделывать всё это. Можно сказать, сила привычки. А чего мне стоит отказываться от сладенького – кто бы знал! Дисциплина, дисциплина, и ещё раз она же. Вот, Маша, мой главный совет!

Доренко. Ну, от моего шашлыка ещё никто не отказывался. Забудете о своей дисциплине.

Аркаева. О, Евгений Сергеевич, Вы меня плохо знаете… Так на чём я остановилась? Ах, да… И ещё, Машенька, умоляю – не рожайте много детей. И лучше попозже. Максимум двух или одного – как я Костика. И фигуру сбережёте, и ребёнку сможете дать достойное воспитание. Сейчас ведь такое время – ребёнок должен вырасти конкурентоспособным!

Доренко. Ирина Николаевна, не могу молчать – совершенно Вы неверно ориентируете молодёжь! Ведь чем больше детей, тем больше в жизни радости!

Аркаева. Если я не ошибаюсь, у Вас ни одного нет.

Доренко. О чём теперь крайне сожалею.

Аркаева. Так как же Вы можете поучать? Врачу – «исцелися сам»!

Доренко. Мудрые говорят, живи не как я живу, а как я учу. Кстати, великие люди крайне редко были первенцами в семье. Менделеев – так тот вообще родился семнадцатым. А то бы не родился – хорошо? Так бы и не было в таблице никаких элементов.