Проведя пальцем, я вижу багровые рубцы. Щиплет.

Нет, этого не может быть…

Почему я чувствую боль?!

– КОРВИ, – кричу я помощнице.

Тишина…

Запихиваю в ухо два пальца и достаю передатчик.

Серебристый, похожий на маленькую пулю передатчик не реагирует.

Кручу в пальцах.

Продуваю.

– КОРВИ!! ТЫ СЛЫШИШЬ?!

Тишина.

Почему я чувствую дрожь… что это?

В голове путаются мысли, и я слышу свой собственный, откровенно говоря, психующий голос.

Внутренний истеричный голос задает так много вопросов, что я начинаю терять самообладание.

Вопросы, как бегущая строка: “Что со мной? Где я? Почему у меня болят рука, нога, спина? Где Корви?” – Проносятся с молниеносной скоростью.

Запихнув передатчик в карман, я обнаружил порванный рукав пиджака.

Два раза моргнув, я смотрю на разошедшуюся в обе стороны ткань…

Так, надо собраться.

– ЗАТКНИСЬ! – Выкрикиваю я, пытаясь прекратить монолог в голове.

Оперевшись руками, я встаю, и бедро отдаёт резкой болью.

Прихрамывая, я отхожу от дерева и смотрю вверх.

Да тут метров 20, не меньше… как я… Опускаю вниз глаза и вижу след от своего тела.

Так, ловец душ. Меня прошибает жар… странное ощущение, словно меня засунули в микроволновку, и при этом я еще и волнуюсь.

Хлопаю по карманам в поисках ловца душ.

Задние, передние, смотрю пиджак.

Да чтоб тебя.

Забыв про хромоту, я начинаю оглядывать землю.

Обегая дерево, я хватаюсь за ногу и, ойкая, сажусь на землю.

На лбу какие-то капли.. что это? Стираю пот с разгоряченного лба.

Ни ловца душ, ни рабочего передатчика.... Костюм, и тот испорчен.

Я перекладываю гарнитуру в карман брюк и, оставив на земле порванный пиджак, выхожу осмотреться.

"Шшшш"

Колосья впереди словно ожили, стали склоняться в мою сторону.

"Шшшшш"

Что-то невидимое толкнуло меня в грудь и, пробравшись под пуговицы рубашки, раздуло спину, как парус.

"Шшш", – продолжали шуршать колосья пшеницы.

"Не может быть… Это что, ветер?" – Подумал я про себя.

Чувствуя на лице и шее поток воздуха, я ошарашенно смотрел прямо перед собой.

Глаза стали слезиться, и я, жмурясь, расстегнул рубашку.

Ветер, как невидимые объятия, касался моей груди и, обтекая, летел дальше.

Я выставил вперед руки. На коже появились какие-то пупырышки.

Что со мной?

Я стоял посреди поля пшеницы и, как потерянный ребенок, не знал, что делать.

– Корви… – Промолвил я, забыв, что передатчик сломан.

Пробираясь по полю, я чувствовал, как соцветия пшеницы задевают голую кожу.

За все свое существование я испытывал только два вида эмоций: скуку и раздражение.

Скуку – от однообразной работы, а раздражение – от невозможности что-либо поменять.

Даже тот самый яд в пыточных действовал быстро, и боль быстро проходила. Она испарялась без остатка… словно её никогда и не было.

Сейчас все по-другому.

Хромата не прошла, руку все так же саднило.

Увидев боковым зрением тень, пронесшуюся по полю, я поднял голову.

Яркий солнечный свет ударил в глаза, и я, поморщившись, на автомате поднял руку.

Надо мной кружился ворон.

Вдалеке показалась еле различимая точка, от которой поднималась тоненькая струйка дыма.

Я ускорил шаг.

Колосья, в некоторых местах достигающие моего роста, били меня по лицу, и, отплевываясь, я остановился.

Точка впереди оказалась небольшим домиком, а значит, где-то рядом должна быть дорога.

Неуклюже подпрыгнув, я посмотрел влево. Ничего.

Подпрыгнул вправо. Кажется, есть.

Резко свернув направо, я задел туфлей бугор земли и, споткнувшись, полетел на вытянутые руки.

Боль иголками пронеслась по ладоням.

– Ай! – Вырвалось из меня.

Встав и отряхивая с рук землю, я продолжил идти, но уже осторожней.

Отодвинув в очередной раз колосья, я с облегчением обнаружил две протоптанные параллельные полосы.