Жена завела сына в дом и кинула мне с крыльца мою ветровку.

– Одень хотя бы это. Пойду его уложу и спущусь.

– Хорошо, – ответил я, поставил на землю канистру и пошёл открывать калитку, на ходу надевая куртку.

Прибывших оказалось двое: лейтенант и сержант с автоматом.

– Лейтенант Снегирёв. Почему шумите в неположенное время? Ваши документы, будьте любезны, – скороговоркой сказал старший по званию.

– Документы дома. Пойдёмте, покажу.

– Конечно пойдём.

Мы направились к дому. На тропинке, около крыльца стояла оставленная мной злополучная канистра без крышки. Проходя мимо, лейтенант шмыгнул носом и остановился.

– Это что у Вас?

– Да так, остатки керосина. Не успел убрать.

– Вижу, что не успели. А что Вы ночью с керосином во дворе делаете? И шумите при этом, соседям спать мешаете.

– Да я не шумлю! Это вообще не моя канистра, а соседки. Она мне керосином грядку полила, сама убежала, а канистру в меня кинула! Понимаете?

Лейтенант с сержантом переглянулись и Снегирёв сказал:

– Понимаем. Скажите, гражданин, вы – токсикоман? Давно нюхаете?

– ??? – я был в настоящем шоке и не знал, что на это сказать.

– Сейчас берите свои документы и поедете с нами в отделение. Оформим всё и на экспертизу. А она покажет: «нюхач» Вы или нет.

– !!! – события развивались стремительно, но я не мог ничего сказать, впав в какой-то ступор.

– Пройдёмте пока в дом. Паспорт возьмёте и проследуем. Да, и штаны какие-нибудь наденьте.

Мы вошли в тот момент, когда супруга спускалась со второго этажа, успев сменить халат на футболку и брюки.

– Еле уложила, – сказала она, обращаясь ко мне, как ни в чём не бывало. – Испугался.

– Вот – милиция. Снегирёв. – сказал я наконец-то хоть что-то.

– Лейтенант Снегирёв, – поправил тот меня. – А Вы кто, гражданочка?

– Жена. И очень хорошо, что вы приехали. Мы уже собирались вас вызывать.

И она спокойно и чётко за несколько минут рассказала сотрудникам органов правопорядка все наши злоключения, тактично умолчав про расстановку мной ловушек из лески и крючков.

– Вы заявление сейчас примете или нам утром к вам в отделение подъехать? – закончила она.

– Сейчас всё равно никого из начальства нет, – ответил лейтенант. – Утром, после девяти приезжайте.

– Хорошо. Обязательно будем.

– Теперь всё понятно. Что же Вы, гражданин, сразу не могли нам всё рассказать? – Снегирёв пытался «сохранить лицо».

– Ну, как-то так получилось, – не стал ему в этом мешать я.

– И керосин в открытом виде не храните – опасно!

– Хорошо. Прямо сейчас пойду и закупорю.

Подсвечивая дорогу фонариком, я проводил стражей порядка до калитки и быстро вернулся домой, чтобы поблагодарить супругу.

– Как вовремя ты спустилась! Они хотели меня забрать.

– Я знаю, – сказала она.

– Откуда?

– Ты что, не понял? Вы разговаривали у крыльца, под окном нашей спальни. Я там переодевалась. А кто ещё вчера в нем створку открыл? – она улыбнулась. – Иди в душ и ложись спать – тебе скоро на работу вставать, а от тебя бензином разит на километр.

– Керосином, – машинально поправил я её.

– Ну, керосином.

Шли первые дни календарного лета, светало рано. Когда утром прозвенел мой будильник, то за окном уже не было темноты, а в кровати – жены. Было пасмурно, шёл мелкий дождь.

Я оделся и вышел на крыльцо. В утреннем свете арена ночных боевых действий смотрелась очень эффектно: трава была смята, в заборе зияли две дыры. Около одной в траве виднелось что-то серое. «Тапок» – вспомнил я. Супруги видно не было и пришлось выйти под моросящий дождь, чтобы заглянуть за угол на огород.

Она была там. Сидя на корточках, под зонтом что-то рассматривая на грядке. Вода оттуда тонкими струйками стекала по тропинке переливаясь всеми цветами радуги – керосин понемногу вымывало.