Кроме того, Разин от природы был наделен недюжинными способностями. Если достоверны отзывы современников, согласно которым он знал калмыцкий, татарский и польский языки, понимал персидский, думается, имея такие задатки, он вполне мог освоить грамоту. В пользу этого свидетельствует и включение С. Т. Разина в состав станиц, которые от имени донцов вели переговоры с московскими властями и калмыцкими правителями: от людей, не ведающих в грамоте, толку было немного.

Принадлежность Разина к «домовитым», близость его семьи к самому войсковому атаману Корниле Яковлеву, приходившемуся Степану крестным отцом, также свидетельствует о том, что будущий предводитель повстанцев, быть может, и не очень глубоко, но грамоту разумел. И все же однозначно ответить на этот вопрос пока трудно. Мужеством, сметливостью, военной сноровкой Степан еще юношей выделялся в казацкой среде, что само по себе было непросто, ибо редкий донец не обладал удалью молодецкой, отвагой беззаветной, перенятыми от дедов и отцов ратными навыками.

Рано получив боевое крещение и проявив себя в сражениях и походах как человек дерзкий, умный и предприимчивый, Разин в 1663 г. – уже не рядовой станичник, а один из руководителей казацкого отряда, отправившегося под Перекоп против крымцев и вернувшегося с победой. В начале 60-х гг. Степан Разин – заметная фигура на Дону. О нем идет слава не только как о ратном умельце и лихом рубаке, но и как о большом знатоке тактики казацкого боя.

На своем коротком веку С. Т. Разин испытал и повидал немало: пережил утрату отца, расправу со старшим братом, в жарких сражениях не раз был на волосок от смерти, познал тяготы и невзгоды полукочевой казацкой жизни, половина которой проходила на стругах, а другая – в седле. Он прошел Русь от Азовского до Белого моря, путь его пролегал через Валуйки и Воронеж, Елец и Тулу, Ярославль и Тотьму, Великий Устюг и Архангельск. Трижды побывал Разин в Москве, причем в первый раз вскоре после Соляного бунта и при принятии Соборного уложения, а в третий – за год до восстания 1662 г.

Столица поразила молодого казака сказочной красотой Кремля, прочностью и затейливостью искусно возведенных боярских хором, множеством окон и изукрашенных узорами колонн в городе, особенно в центре, где возвышались выстроенные на европейский лад каменные и кирпичные здания. Не знал Разин, что пройдут столетия, и большую шумную Варварку-улицу, по которой он только что проходил, назовут его именем…

В столице довелось увидеть молодому казаку крутую расправу с дюжим стрельцом из царской охраны. Степану рассказали, что решил удалой караульщик меткость свою испытать – и пальнул из пищали по сидевшей на дереве галке. Закон карал любого, кто посмеет учинить шум на территории Кремля. За нарушение государева спокойствия стрельцу по приговору боярского суда отсекли руку.

Везде, где приходилось бывать Разину, он сталкивался с одним и тем же – со злом, несправедливостью, гнетом и насилием, которые богатые и власть имущие чинили по отношению к тем, кто был от них в зависимости и, терпя нужду, голод, лишения, работал на них до седьмого пота. Насмотрелся Степан на народные страдания, наслушался стонов, жалоб и обид запоротых до полусмерти за недоимки, иссеченных до костей на правеже, обманутых и ограбленных воеводами и приказными, незаконно – без очереди и сроку – взятых в заточные люди (в войско), оставшихся из-за господского произвола без кормильца вдов и сирот, больных и калек, заезженных и изувеченных в прошлом непосильной работой.

Часто натыкался Разин на бродяг. Тридцатые-сороковые, а затем пятидесятые-шестидесятые годы – мятежные десятилетия, полные разнообразных проявлений классовой борьбы. Это конкретный исторический фон, который, разумеется, не мог не наложить отпечатка на личность С. Разина, на формирование его взглядов по мере взросления и возмужания. Предания об Иване Болотникове, Хлопке, Илейке Муромце и других бесстрашных заступниках народа, память о которых была еще свежа, молва о Соляном и Медном бунтах в Москве, о восстаниях в десятках городов в середине века должны были произвести на будущего предводителя крестьянской войны столь же сильное впечатление, как рассказы о легендарном Азовском сражении и о дерзком походе казачьего атамана Василия Уса летом 1666 г. в центральные районы страны.