С моей точки зрения, влияние Византии на развитие Руси было велико. Многие перемены в начале возникновения и развития Древнерусского государства повлекли за собой серьезные изменения (например, принятие христианства; развитие культуры, ремесел и т. д.) в ходе исторического развития страны.

Историки предполагают, что инициатива принятия столь важного решения принадлежала не столько самому Ивану IV, сколько его советникам, скорее всего, Глинским и митрополиту Макарию – одному из самых просвещенных людей своего времени.

Венчание на царство состоялось 16 января 1547 г. в Успенском соборе.

По обычаям того времени считалось неприличным, чтобы царь был без царицы, а потому Иван, несмотря на свой шестнадцатилетний возраст, стал подумывать о женитьбе. Еще до коронования был разослан по всей Руси указ всем боярам и дворянам, чтобы они в назначенный день представили своих незамужних дочерей в ближайший город к наместникам на смотр.

«А кто не привезет, – говорилось в указе, – дочери своей на смотр, тому ждать от меня великой опалы и казни»[131].

Из множества девиц царь выбрал Анастасию, дочь боярина Романа Захарьина-Кошкина, и через несколько недель после своего коронования отпраздновали свадьбу.

В Москве, между тем, царствовали Глинские, и народ по-прежнему терпел притеснения от них. Угнетенный, невежественный народ был очень суеверен, а тут, как на беду, случились такие происшествия, которые считались предзнаменованиями большого несчастья: с одной колокольни упал колокол-благовестник; гром ударил в купол Успенского собора; то там, то здесь вспыхивали пожары. Народ ждал беды, и вдруг, почти одновременно с возвращением царя с богомолья, вспыхнул ужаснейший пожар, причины которого никак иначе, как волшебством, не могли объяснить. Это случилось летом в Москве. Деревянная столица горела нередко, но такого страшного пламени, как 21 июня 1547 г., москвичи еще не знали. В 12 ч 30 мин пожар вспыхнул на Арбате. В сухой ветреный день огонь распространился по всему городу с молниеносной скоростью. Царь со свитой перебрался в село Воробьево. Митрополит Макарий, замешкавшийся в Успенском соборе, чуть не погиб.

Во время пожара погибло несколько тысяч человек, выгорел практически весь город – 25 тыс. дворов. Свыше 80 тыс. человек остались без крова.

Царь велел расследовать дело и послал своих чиновников спросить собравшийся на площади народ, что он думает о причине пожара. Народ начал суетливо говорить о том, что княгиня Анна Глинская со своими детьми волхвовала: вынесла сердца человеческие, опускала их в воду, ездя по Москве, кропила. Потому Москва и выгорела. Суеверный народ верил этим сказкам, и толпа, пришедши в ярость, пустилась бежать по улице, ведущей к дому Глинских, убивая по дороге всех встретившихся слуг последних. Один из Глинских был убит. Другие бежали в Воробьево, к царю, надеясь спастись. Народ целыми тысячами двинулся в село, требуя громкими криками выдачи своих врагов. Народу горько приходилось от власти Глинских. Понадобилась военная сила, для того чтобы смирить беспокойный люд.

Молодой царь был сильно поражен всем тем, что случилось. Теперь уже было не до пиров, коль столица стояла в огне, а народ бушевал и самоуправничал. Мрачно и грустно было у него на душе, но он не знал, что делать, не знал, как повернуть ход событий. Протопоп Сильвестр, проживавший вместе с царем в Воробьеве, прежде известный Ивану своей набожностью и умом, смело высказался государю. Он призвал Ивана вдуматься еще раз в то, что происходит вокруг, стал говорить о том, как сильно и невыносимо страдает народ от боярского правления. Он говорил, что Бог, поручая царям государства, потребует у них отчета в день Страшного суда; что не сумеют от Его приговора ни отговориться, ни отпроситься те из царей, которые не заботились о своем народе, предаваясь пиршествам, пьянству, праздности; что вся кровь и все слезы падут на душу Ивана Васильевича, если сам он не переменит своего образа жизни, если, расставшись с грубыми удовольствиями, удалив от себя лицемеров и притеснителей-бояр, не возьмется за дело – во исполнение той великой обязанности, которую возложил на него, как на царя, Всевышний.