– Свадьбы не было?

– Нет, просто расписались. Говорила, что не любит афишировать своё счастье.

– Жениться Вы ей предложили?

– Нет. Она была «заводилка» в наших отношениях.

– Не ругались с ней? Может что-то обидное сказали?

– Да Вы что? – поднял на меня глаза Яков: Я и мухи то ни разу не обидел.

– Она взяла Вашу фамилию?

– Нет. Сказала, что хочет остаться при своей.

– Родственники есть в городе?

– Нет. Сейчас вся родня в Израиле живёт.

– От Вашего колбасного бизнеса прибыли большие?

– Не то, чтобы ВАУ, но предостаточно, чтобы жить, как хочется.

– Очень плохо… Для Вас… – сказал я, как то не подбадривающе.

– Спасибо… Я и сам это понял.

Как бы ни тяжело было, но я выдавил из себя:

– Яков Иосифович, мне начальство приказало написать на Вас диагноз. Нехороший диагноз… Если я его не напишу, меня могут отстранить от работы с Вами, а возможно и совсем… Я так понял, что на начальство давят откуда-то из полиции и туда обращаться тоже бесполезно. Там всё схвачено.

Яков снова опустил глаза:

– Значит, делайте, что должны…

– В том и дело, что не должен этого делать.

– У Вас есть другой выбор?

– Нет, но я над этим ещё думаю. Где вы работаете? Какой адрес? Я хочу туда сходить.

Яков сообщил всё, что я просил. И так подумал, что лучше я буду лечащим врачом для него, чем кто-то другой. Я написал диагноз, тот, который просил мой заведующий. Принёс и отдал ему в руки.

– Молодец Володя. Баба с воза – кобыле легче. И давай об этом инциденте забудем.

Я кивнул головой и молча ушёл. С работы ушёл пораньше, сказал, что нужно в банке вопросы свои решить. И, конечно же, поторопился в колбасный цех господина Копыто. С центрального входа вышла модно одетая женщина. Лицо знакомое. Так это жена Копыто! От синяка даже следа никакого нет, даже желтизны от последствий. Она бодро раздаёт указания подчинённым Якова Иосифовича. Я быстренько достал свой телефон и сделал несколько фотографий её бесстыжей физиономии и дождался, пока она не покинет территорию. Затем вошёл вовнутрь. В фойе сидит секретарь.

– Здравствуйте. Я хотел бы поговорить с Яковом Иосифовичем. – подошёл я к ней.

– Его, к сожалению нет. Он переехал в Израиль к своим родственникам.

– А кто сейчас вместо него?

– Людмила Андреевна. Он на неё всё переоформил и уехал.

– Он вам это лично сказал, что уезжает в Израиль?

– Нет, Людмила Андреевна сказала и показала переоформленные не неё документы.

– И как она вам?

– Властная, жёсткая женщина. Лучше бы Яков Иосифович остался.

– Он был лучше?

– Небо и Земля. Милейший человек. Помогал справляться с проблемами тем, кто нуждался. Зарплатой не обижал. А как «ЭТА» стала тут главной, сразу всем зарплаты урезала.

– Она в понедельник была на работе?

– Да, в понедельник всё и началось.

– Как она выглядела?

– Она? Как всегда, с иголочки одета.

Я достал из дела Якова Иосифовича её фотографию с побоями:

– Это она в предыдущую пятницу. А если вы заглянете в дело, то там указано, что она отправила Якова Иосифовича в психиатрическую больницу за нападение на неё с попыткой убийства. Разные какие-то у нас с вами данные по его месту нахождения, не думаете? И синяк у этой мадам куда-то загадочно исчез.

– Вот этого Яков Иосифович точно бы не сделал. Он не такой. Его однажды наша уборщица тряпкой отходила, за то, что он в грязной обуви прошёлся по свеже вымытому ей полу. Не узнала она в нём своего шефа. Так он потом перед ней ещё и извинился не единожды.

– Даа… – задумчиво произнёс я: Милейший человек. Ладно, спасибо за информацию.

Я вышел на улицу. Вот этого милейшего человека и подловили…

Среда. Я в фойе у входа в колбасный цех стою и жду начальницу. На работу не звонил и отключил телефон. Начальница появилась. Я направился к ней. Она остановилась и расплылась в улыбке в мою сторону: