В ту же минуту открылись ворота заднего двора, и в них победоносно вошёл инспектор Лестер. Вместе с ним вошли ещё двое полицейских, которые вели грязного арестанта с красными воспаленными глазами и всклоченными волосами. Шествие замыкал важный, гордый и довольный Ватсон. Не обращая на меня ни малейшего внимания, Лестер высокомерно задрал подбородок и снисходительно произнес:

– Что же, уважаемый мистер Холмс, в этот раз полиция поймала преступника без вашей помощи! Вот он, собственной персоной, – полюбуйтесь! – И он демонстративным жестом указал на приведённого человека.

Весь вид арестанта внушал одно только сострадание. Он стоял, обречённо опустив голову вниз, и ни на кого не смотрел.

– Поздравляю вас, мистер Лестер, вы успешно поймали Генри Биллингтона, разыскиваемого за мелкое воровство! Или вы ещё что-то хотите предъявить ему? – очень серьезно, но с едва уловимой усмешкой в голосе, проговорил Холмс.

– Что все это значит, мистер Холмс? – моментально вскипел инспектор Лестер. – Генри Биллингтон обвиняется в убийстве своего дяди Джорджа Биллингтона! Разве вам это неизвестно? У нас предостаточно и свидетелей, и улик для того, чтобы он предстал перед судом!

– Боюсь разочаровать вас, дорогой инспектор, но ему невозможно предъявить убийство Джорджа Биллингтона, так как он не имеет к нему ни малейшего отношения, – непререкаемым тоном сказал знаменитый сыщик.

Я посмотрел на Ватсона – тот нервно топтался на месте. Вид у него был при этом явно расстроенный и недоумевающий.

– Вы не могли бы объяснить яснее, Холмс? – Ватсон сдержанно и напряжённо произносил каждое слово.

Холмс, который все ещё крепко держал старушку за руку, внезапно повеселел и произнёс, обернувшись к ней:

– Я думаю, что Эстер Элиза Эмери, урожденная Эстер Элиза Биллингтон, сама расскажет нам об этом!

Тут арестант поднял голову, с удивлением посмотрел на рассвирепевшую старушку и хотел броситься на неё с кулаками, но полицейские крепко держали его. Старуха, которая всего минуту назад была в высшей степени агрессивна, теперь всячески избегала даже смотреть на нас и стояла совершенно поникшая, опустив глаза и не произнося ни слова. Холмс поднял с пола тяжёлый кожаный мешочек и подал его Лестеру:

– Я полагаю, что она сама вам теперь объяснит, каким образом эти ценности оказались на этой кухне в голове оленя. – Лестер взял в руки главную улику, немного подумал и утвердительно кивнул головой, после чего приказал арестовать и старуху тоже. Затем полицейские важно удалились, – теперь уже с двумя членами многочисленного семейства Биллингтон!

– Но… как же так, Холмс? – доктор Ватсон вопросительно смотрел на Холмса. – Как же вам удалось вычислить настоящего убийцу?

Я и Дэнис тоже выжидающе посмотрели на него. Пока что мы ничего не понимали.

– Да тут и вычислять было нечего, – сыщик сел поудобнее в лёгкое плетёное кресло. – Просто сегодня закончилась история, начавшаяся незадолго до казни Дика Тёрпина, повешенного за налеты и грабежи седьмого апреля тысяча семьсот тридцать девятого года. Так как его отец был хозяином этой гостиницы, Дик только здесь чувствовал себя надёжно защищённым от закона! Но ситуация резко изменилась, когда члены его шайки заподозрили Дика в утаивании ценностей! Они стали требовать вернуть им их долю награбленного. Но не таков был Дик! Он ни с кем не хотел делиться и потому, без малейших колебаний, избавился от всех своих бывших товарищей и решил начать новую жизнь совсем в других краях. Там, где о нем никто даже не слышал.

В то самое время здесь, на кухне, работала неприметная молчаливая кухарка Мэри Энн Биллингтон. В её обязанности также входило мгновенное обеспечение Дика провизией в любое время суток, когда он подъезжал к заднему двору. Для удобства тогда и прорубили это маленькое окно. Дик брал себе пропитание, сидя прямо в седле, и без промедления ехал дальше. Мэри Энн часто приходилось кормить его и членов его шайки даже посреди ночи. Однажды случилось так, что она случайно подслушала один разговор, который явно не предназначался для чужих ушей, и таким образом первой узнала про замыслы Дика. Это произошло так естественно!