«Видишь ли, доченька! Настоящий мужчина проверяется тремя вещами: способностью за тебя и за себя постоять, способностью за тобой ухаживать и заботиться и… целибатом. Если выдержит долгий целибат – точно любит. А если нет – любит секс! Вот пусть и любит… Только без тебя!»

В такие минуты чудилось – отец никогда и не забывал, что я все же – девушка, а не настоящий-мужчина-дочь.

Я как раз вернулась из нашего медкорпуса, где поселили сестер после исцеления. Слава богу, ненадолго! Нет, я очень радовалась тому, что они стали прежними. Здоровыми и вменяемыми. Но и огорчалась тоже. Надеялась, что мозгов у девушек прибавится, жажды приключений на пятую точку поубавится, и они останутся в Академии Войны и Мира под моим чутким присмотром. Но… сестры решили иначе. Только и ждали выписки, чтобы уехать назад, к любимым внушателям. Продолжить превращать чужие мозги в жареные котлеты и видеть в этом свое истинное предназначение. Что ж… Я немного подосадовала и вежливо объяснила им все, что думаю в короткой и доходчивой форме.

– Да идите вы к… внушателям!

И отправилась домой.

И вот залетаю я нервно в свою квартиру, с пинка закрываю дверь и… поскальзываюсь на лепестках роз. Смачно падаю на пол и вижу над собой счастливую подвыпившую физиономию Баскольда. Признаюсь честно – еще никогда я так не хотела кому-нибудь врезать.

Это же надо додуматься – засыпать пол толстым слоем лепестком роз с заднего двора Академии! Садовники как раз только полили цветы и влажные лепестки скользили почище банановых кожурок. Второй раз Баскольд опрокидывал меня на лопатки. И я начала справедливо подозревать, что делалось это неспроста.

Леплер подтвердил самые страшные подозрения. Прыгнул сверху как барс на антилопу, навалился всем весом и произнес, обдавая лицо запахом алкогольной бормотухи из нашего кафе:

– Дорогая! Я пришел слиться с тобой в танце страсти!

Вот тут я не выдержала! После общения с сестрами эмоции били через край, так, что мало не покажется, а тут еще ЭТО. Предположительное слияние то есть. Бешенство закипело в душе и вылилось на ближайший объект раздражения – на Баскольда. Я приподняла бедра и толкнула леплера так, что тот кувыркнулся через меня и ошарашенно приземлился за головой. Я осторожно встала, ногами разгребая лепестки, чтобы добраться до нормального, уже не скользкого пола и со злорадным удовольствием минут пятнадцать наблюдала, как встает Баскольд. С его сегодняшней координацией и равновесием подняться с груды убийственно скользких лепестков было ничуть не проще, чем полететь в космос на одних крыльях любви ко мне. Древние земные рыцари в своих тяжеленных доспехах – и то быстрее вставали. Наконец, леплер уяснил, что затея не только бесполезная, но и крайне травматичная и пополз. Встал, видимо, на кухне – на нее цветов не хватило.

– Ну я не понял, – опасливо приблизился ко мне Баскольд, усиленно шаркая по полу, чтобы не навернуться в очередной раз и скорчил обиженную мину. – Разве ты против?

– Я не против, – многозначительно произнесла я, давая парню возможность немного помучиться в ожидании продолжения. – Но и не за. И если ты еще раз позволишь себе коснуться меня без разрешения… Эмм… Встать не сможешь не из-за лепестков…

Баскольд погрустнел, пожал плечами и догадливо закончил:

– Из-за травм несовместимых с прямохождением?

– Ага! – радостно подтвердила я и постаралась немного поддержать почти безутешного из-за грядущего целибата парня. – Но я же не совсем тебе отказала. Просто отказала сегодня… А еще завтра, послезавтра… и так все ближайшие недели.

Баскольд немного порасстраивался, повозмущался, подарил мне новый комбинезон из люрекса и вроде бы согласился подождать.