– А можно поконкретней? – чувствуя, как подкатывает тошнотворный ком к горлу, попросил я его.

– Поймите, сейчас ничего нельзя сказать наверняка, – устало потер он глаза. – Спасибо, – быстро бросил он начальнику охраны, предоставившему записи с камер видеонаблюдения. А затем уже снова обратился ко мне. – Сейчас вы поедете с нами в отделение. Наши сотрудники вас туда довезут. О вождении в нетрезвом виде я не забыл, – как бы за между прочим напомнил он.

Уже довольно скоро я сидел в отделении полиции, в кабинете следователя. Опер за соседним столом заполнял протокол. Мне в свою очередь дали чистый лист бумаги и ручку, где я должен был дать показания уже в письменном виде. Закончив я передал заполненный лист бумаги Хенку, а он в свою очередь сотруднику за соседним столом. После чего мне снова стали задавать те же вопросы уже по второму, а то и по третьему кругу. Что ясное дело меня в очередной раз взбесило и не выдержав я снова вспылил:

– Я уже битый час твержу вам одно и тоже. Начните уже, наконец, делать свою работу!

– Наши оперативники это уже делают, – видимо не в первый раз приукрасил свою излюбленную фразу опер, сидящий за соседним столом. – Но, чтобы делать свою работу эффективнее, нам в свою очередь нужно получить как можно больше сведений от вас.

– Тогда почему мы сейчас сидим здесь, а не ищем мою жену? – вызверился я на самодовольного бумажного опера.

– До этого вы утверждали, что пропавшая ваша невеста, – наглым образом продолжал язвить мне опер.

– Хватит! – не стерпел Хенк, обрубая на корню разгоравшийся конфликт, а затем чуть более снисходительно обратился уже ко мне. – Прошу вас, успокойтесь. Наши сотрудники уже делают все возможное. Поймите, нам сейчас важна любая деталь, любая мелочь, чтобы найти вашу жену, – он снова недобро покосился на наглого опера. После чего протянул мне очередной лист бумаги. – Прочтите и распишитесь, правильно ли с ваших слов составлен протокол.

Пробежавшись глазами по строкам печатного текста, я поставил свою подпись. Хенк, взяв у меня протокол, передал его своему борзому помощьнику. Что-то мне это сильно напоминает игру в хорошего и плохого полицейского. Однако, ничего другого мне не оставалось, как хоть немного довериться этому следователю.

– И так, из записей с видеокамер, нам известно, что похититель мужчина средних лет с длинными черными волосами, – завел новую шарманку Хенк Гриффин. – У вас есть предположения, кто это мог быть?

– Да не знаю я этого человека! – выпалил я, а опер с довольным видом потер костяшки пальцев.

– Послушайте, возможно среди знакомых общих или лично ваших, коллеги по работе, – принялся перечислять следователь. – Постарайтесь вспомнить. Любая зацепка может помочь в расследовании.

– Как таковых врагов у меня нет, – я обреченно вздохнул.

– Выходит, что похититель заранее ждал вашу жену в одной из кабинок женского туалета, – озвучил простой факт капитан Гриффин. – Кто-нибудь из посторонних знал, что вы с женой планируете совместный отпуск?

На мгновение я задумался, перебирая в памяти людей с которыми обсуждал предстоящее мероприятие. Так кто знал? Об этом знали только приближенные к нашим семьям люди. Конечно, это не означало, что мы трубили об этом каждому встречному. Но и сказать, что посвященных в это людей было мало, язык не поворачивался. Если отмести всех родных и близких, то выходило следующее. Во-первых, коллеги по работе. Так был настолько окрылен предстоящим событием, что за последние пару недель, поставил в известность большую часть коллектива. К тому же, сарафанное радио еще никто не отменял. Да и соседи, наверняка, уже давно нас обсуждали и перемывали кости. Каждый мог добавить что-нибудь от себя. Таким образом, приукрасить, а то может и вовсе облить грязью. Люди они такие. Алчные и злые. А когда речь идет о чужом счастье, то они могут становиться и вовсе непредсказуемыми. Конечно, в данном случае можно подозревать абсолютно каждого из них. Главный мотив, напрашивался сам по себе. Зависть. Порой зависть губит самых добрых людей. Если их можно назвать таковыми. И превращает в нравственных калек, а иногда в зверей! А вместе с ним приходит и злость. Не зря говорят, три вещи губят человека. Страх губит разум, зависть губит сердце, а сомнения – душу.