Гонец упал в поклон до земли, а советник откланялся в пояс.

Государь поднял гонца с колен:

– Сударь мой дорогой, хватит Вам чело о ступени марать. Говорите с чем пришли, с просьбой ли, с сетованием?

– С вестью горемычной явился я! – ответил гонец.

– Государь, не слушайте его, сущий пустяк, а не проблема, – вставил слово советник, но Государь его перебил поднятиям руки, что означало «помолчи, пожалуйста, дай выслушать». Советник понимал царские знаки с пол-оборота, а потому замолчал.

– Продолжайте, – сказал Царь гонцу.

– Ох, Царь-батюшка, уж не знаю как Вам и сказать, но и томить не стану… Проиграли Вас в карты на ярмарке.

– Меня? В карты? – засмеялся Царь, – А на что играли-то хоть?

– На самовар.

Царь стал очень серьезен:

– На самовар? Ты уверен?

– Да, Царь-батюшка, уверен! Сам с него настойки чабреца испил!

– Что такое, Государь? Все в порядке? – спросил советник.

– Нет, не в порядке, – ответил Царь, сел на ступени, ведущие к трону, снял корону и схватился за голову.

– В чем же дело? – сказал советник.

– Дело минувших дней, – сказал Царь, – …был один парень молодой, бочки делал, бондарь местный. И когда революционеры замок взяли, мне деваться было некуда, помнишь?

– Да, Вы сбежали.

– Не просто сбежал, мне бондарь тот помог. Вывез меня из крепости в бочке с пшеном. Выкатил на дощатую площадь и возле литейной кузницы поставил. И сидел я там в бочке два месяца. Пшено быстро кончилось, да и непригодным оно было для еды, ибо испражнялся я в него день и ночь, и зарывал все это поглубже, чтобы не пахло, но пахло все равно скверно.

– Вы об этом не рассказывали, Государь! Я думал, Вы все это время собирали полк для наступления на революционное ополчение, – сказал советник.

– Нет, я соврал, чтобы меня не засмеяли. Полк мой брат Григорий собрал, а сам я в бочке у кузни под себя ходил, да в пшено закапывал.

– Как же Вы выжили, Государь?! – спросил гонец.

– Молил бондаря о еде и питье. Он мне и помог. Дал мне самовар, а в самоваре была каша перловая. Вот так я целых два месяца из самовара перловую кашу и сосал, под себя ходил, в пшено зарывал. А когда брат мой Григорий с первым гусарским полком столицу отбил – я и вылез.

– Вот-вот, Царь-батюшка! Этот самый бондарь Вас сегодня и проиграл. Против самовара ставил! – крикнул гонец.

– Да, я это сразу понял, когда Вы, сударь, про самовар упомянули. Дело в том, что когда я в бочке сидел – самовар весь погнул, а когда вылез, бондарь новый затребовал. У меня при себе самовара не было, и тогда бондарь мне сказал: «Коли самовар я на твою жизнь обменял, то теперь твоя жизнь мне принадлежит, купил я её, и цена ей красная – самовар, кому захочу, тому продам. Клянись, что так оно и есть, а иначе прокляну, на чем свет стоит!»… я и поклялся.

– Батюшки! – вскричал гонец.

– Дак неужели Вы жизнь свою выкупить не пытались у бондаря? За все эти годы-то? – спросил советник.

– Пытался, – ответил Царь, – целый обоз самоваров ему отправил – он ни в какую! Трюм корабля самоварами из Белого Устюга набил и ему предлагал, уже в порту разгружали, а он нос все воротил, да приговаривал: «Грех с таким козырем расставаться раньше времени, жизнь твоя – моя, и стоит она один вшивый самовар, захочу – на лапти обменяю».

Тут двери зала открылись, и вошел веселый наперсточник с понурым бондарем под ручку.

Говорит: «Где тут Ваш Государь? Подавайте-ка его сюда, пущай в мешок полезает!»

Советник с гонцом оглядываются – Царя нет.

Вдруг слышат тихий голос из-за трона:

– Пссс… пссс… эй, псссс…

Поворачиваются – Царь из-за подлокотника выглядывает и шепчет:

– Скажите что меня нет, я уехал на вотчину, в Оренбургскую губернию, налоги собирать, лично. Хорошо?