Пожала плечами, села писать сочинение. И что-то так расписалась, что легла спать, когда точно по расписанию в полночь выключили свет. На кухне керосиновую лампу зажгла мама, пожелав спокойной ночи.

«Утром перепишу сочинение с черновика, – подумала Света, засыпая.

Летняя привычка вставать рано утром на рыбалку постепенно осталась такой ценной особенностью, буквально чертой характера, когда со «свежей» головой моментально запоминались математические теоремы, целые страницы текстов и спокойно решались задачи по физике и химии.

На кухне продолжала светить керосиновая лампа, слегка закоптилось стекло, а мама не отрывалась от чтения какого-то журнала.

– Ты что, так и не ложилась? – ахнула Света. – А мне можно почитать?

– Светочка, эта история для взрослых. После меня сегодня будет читать папа. Очень серьезная вещь.

«Понятно! „Дети до шестнадцати лет“ – и разговор окончен. Милая мамочка, да я уже давно читаю все твои книжки из взрослой библиотеки, – подумала Света, зажигая вторую керосиновую лампу. – Ясно, что некоторые отношения мужчин и женщин писатели излишне откровенно описывают, особенно в журнале „Иностранная литература“, а, если щеки вдруг покраснели, можно, ведь пропустить полстраницы. Девчонка в девятом классе нашей школы родила ребенка недавно, а книжки вообще не читала».

Света начала переписывать сочинение в тетрадь.

Торопясь в школу, подгоняя сестренку, успела засечь, что папа, выходя уже одетый в коридор со своим неизменным фронтовым планшетом, положил мамин журнал незаметно наверх шифоньера.

«На работе ему не до чтения, оставил на вечер! – констатировала радостно. – После обеда буду читать!»

Это чтение об одном дне заключенного, русского крестьянина и солдата Ивана Денисовича Шухова, без передышки, на одном дыхании было каким-то ослеплением:

«Неужели это возможно? Нет, такое не может быть! Почему такая жестокость? Ведь он ничего плохого не сделал? Невозможно поверить!»

С первой в жизни жестокостью столкнулась, когда убили преданного друга, которого принесли маленьким щенком от знакомых. Он вырос в большую белоснежную лохматую собаку, в крови которой перемешались гены овчарки, гончей и пушистой дворняги. Умнейшее существо, понимавшее человеческую речь, которое беспрекословно выполняло любую просьбу и команду, любило свободу. Дружка никогда не привязывали. И на рассвете его застрелил из ружья никчемный пьяница, чтобы сшить себе из шкуры всеобщего любимца теплые унты.

Это горе и боль от несправедливости произошедшего остались на всю жизнь. И впервые – осознанность страшной невозвратимости живого и любимого существа.

В пятом классе на весенних каникулах Света согласилась пойти с мальчишками «выливать» сусликов. Остатки грязного снега в низинах, высохшие поляны, огромный купол распахнувшегося неба над степью – и свобода, ощущение бесконечности пространства вдали от села, своей силы, ловкости, непонятной отваги.

Беготня, тяжелые ведра с ледяной водой, которую надо лить в аккуратное круглое отверстие норки, и испуганная мордочка зверька, которого тут же хватают безжалостно и убивают не злые, нормальные мальчишки. А потом их невозможные рассказы о количестве сданных в заготконтору шкурок для получения вместо денег – сахара – рафинада и пачек индийского чая.

Свету уговаривали остаться, обещали угостить вкусным жареным мясом, напомнили, что суслики – вредители полей.

День нахмурился тяжелыми тучами, брызгая ледяными мелкими иглами вернувшейся непогоды. Она шла по степи одна, ругала себя, мальчишек, жалела зверьков и опять задавала вопрос в никуда:

«Почему люди так жестоки?»