(18+)

В колледже я каждые выходные мотался домой – 145 километров по пустынному шоссе. В ту субботу моя подруга Лена решила составить мне компанию, но на своей машине – серебристой «Тойоте Королле».

А ночью мне приснилась девочка.

Маленькая, бледная, в платьице, которое казалось чуть больше ее самой. Она взяла меня за руку и прошептала:

– Пожалуйста… позаботься о моей сестре.

Потом протянула фотографию.

Авария.

Две машины – серебристая «Королла» и черный «Форд Эксплорер» – переплелись в металлическом скрежете.

Я проснулся в холодном поту.

Утром сразу позвонил Лене.

– У тебя есть сестра? – выпалил я, хотя знал только о ее братьях.

Тишина. Потом глухой голос:

– У мамы… была мертворожденная девочка.

– Сколько бы ей сейчас было?

– Пять…

Столько же, сколько той девочке во сне.

Я уговорил Лену ехать в моей машине. Она смеялась, называла меня параноиком, но согласилась.

А на следующий день, уже дома, я включил новости.

Авария.

Тот же участок шоссе.

Тот же черный «Форд Эксплорер».

Но «Короллы» там не было.

Лена до сих пор благодарит меня за «бредовый» сон.

А я… Я иногда просыпаюсь от легкого прикосновения к руке. Будто кто-то говорит спасибо.

(18+)

Этот дом стоял на древней земле. Мы знали – до нас здесь жили другие. Их следы находили повсюду: наконечники стрел в огороде, странные камни, выложенные полукругом у старого дуба, пепел костров под тонким слоем почвы.

Когда мы с мамой переехали сюда после развода, дом казался слишком большим для нас двоих. И слишком тихим.

Первое время я списывал странности на скрипы старого дерева. Но потом шаги начали спускаться по лестнице каждую ночь – тяжелые, мокрые, будто кто-то поднимался из подвала, ступая босыми ступнями по дереву.

Я проверял – никого.

Мама говорила, что я слишком много смотрю ужастиков.

Но в ту ночь, когда мы с Димкой остались одни, дом показал себя.

Мама уехала в командировку. Идеальный повод устроить вечеринку для двоих: музыка, пиво, может быть, даже девочки.

Но мы даже не успели открыть первую банку.

Подвал.

Там было прохладно даже в самый жаркий день. Мы спускались, смеясь над своими глупыми страхами, когда я заметил – плакат «Желтая подводная лодка» висит криво.

– Ты задел его? – спросил Димка.

Я поправил.

Прошли дальше.

И замерли.

Все фотографии на стенах были наклонены влево.

Ровно так же.

Будто кто-то прошел, задевая каждую.

Тишина сдавила горло.

– Прикол… – прошептал Димка, но голос дрожал.

Потом мы увидели дверь в кладовку.

Она была приоткрыта.

А внутри горел свет.

Кладовка.

Комната без пола – только земля, холодная и липкая, будто только что перевернутая лопатой.

Я знал: выключатель в трех метрах от входа.

– Кто-то… забыл выключить, – сказал я, но сердце колотилось так, что в висках звенело.

Я шагнул внутрь.

Земля пахла могилой.

Рука потянулась к выключателю – и тут Димка вскрикнул.

– След!

На полу, в липкой грязи, отпечаталась стопа.

Но не человеческая.

Слишком длинная. Слишком узкая.

Пальцы… их было слишком много, искривленных, как корни старого дерева.

А между ними – что-то блестело.

Я рванул выключатель.

Тьма.

Только запах сырости и тихий, мокрый звук – будто кто-то сделал шаг в нашу сторону.

Мы не дышали.

Потом – хлоп! – дверь захлопнулась сама.

Мы бежали.

Наутро я позвонил маме.

– Ты включала свет в кладовке?

– Я там не была неделями, – ответила она. – Там вообще нет лампочки.

Я не стал рассказывать про след.

Но иногда, когда ночью шаги спускаются в подвал…

Я слышу, как скрипит дверь кладовки.

(18+)

В четверг утром дом принял меня с равнодушной прохладой. Как и планировал, я проверил все комнаты, убедился, что все в порядке. Уже собирался уходить, когда что-то кольнуло в памяти – в подвале все еще горел свет. Проклятие, оставил включенным. Обычно я бы просто выключил его в следующий раз, но почему-то мне не хотелось оставлять горящий свет в пустом доме. Не колеблясь, я спустился вниз.