А мой бывший муж, которого я бросила, которого заставила выписаться из собственной квартиры, оформив перед этим на Кристинку дарственную на его долю жилплощади – до сих пор жив, здоров, вроде бы пить стал поменьше, позванивает время от времени, мечтает вернуть меня назад, скучает по дочери и даже присылает иногда деньги.

А я, как сломалась тогда, так и всё – прежней уже мне не стать – теперь я циничная бесчувственная и безжалостная сука! И я не собираюсь его прощать! Я искренне считаю, что он легко отделался! И не могу успокоиться никак!

Вот Дима недавно напомнил мне про алименты, и я решила, что нужно обязательно заставить его, их платить! – И не просто платить, а пусть рассчитается за всё – за каждый миг, за каждую минуту моих страданий и унижений! – Давай Дима помогай! – Вытряси из него всё! Ты говорил, что можешь это сделать!

А ты Андрюша думай теперь – нужно ли тебе что-то ещё знать обо мне или достаточно просто чувствовать в своих руках привлекательное женское тело с симпатичным лицом и аппетитной задницей и кувыркаться с этим телом на смятых простынях в квартире №3.

Андрей ничего не ответил. Он снова запутался. – Он смотрел на женщину, которая внешне никак не отличалась от той Маши, которую он успел полюбить и никак не мог понять, каким образом она почти мгновенно стала другой. – Чёрствой, циничной – начала вести себя, как законченная стерва.

Так не бывает, думал он. – Он всё ещё прекрасно помнил, как совсем недавно, несколько часов назад, когда они делали ревизию в его квартире, он совершенно спокойно мог с ней общаться. – Они находили общий язык, искренне смеялись и она, без всякого сомнения, могла глубоко и сильно чувствовать. А он при этом нисколько не сомневался в искренности её чувств.

Измениться так за несколько жалких часов нельзя! – пытался мысленно убедить он себя. – Нет, никогда не поверю! – Непонятно только зачем она на себя наговаривает? Неужели из вредности? – Глупость какая-то…

Пусть немного успокоится, решил он, и я с ней потом поговорю.

Что говорить и как с ней общаться сейчас – он не знал.

Дмитрий же напротив, сразу отреагировал на её просьбу об алиментах.

– Хорошо Маша, сделаем тебе алименты! – ответил он. – Только давай не сейчас! – До Питера далековато, а я уже выпил сегодня, да и с вами хотелось ещё немного посидеть!

– Ты издеваешься что ли? – Я с тобой серьёзно говорю!

– А я и говорю серьёзно! – Обещал – сделаю! – Сама-то что сейчас творишь? – Зачем ты ему вкручиваешь всякую хрень? – он кивнул на Андрея – Я твою историю хорошо знаю.

– Не слушай её Андрюха! – добавил Дима. – Половина из того, что она рассказала, выглядит не так.

Андрей и на это ничего не ответил. Он почти не слышал этих двоих. Он следил за тем, как какая-то неведомая сила пытается (но пока безрезультатно) выдернуть его из этой искажённой реальности, спасая от неизбежного безумия.

– А дело было так! – продолжал Дима. – Когда Маша вернулась из Петербурга в наш городок, к Кузьмичу обратилась её мать с просьбой разобраться в Машкиной ситуации. И он разобрался… с моей помощью. Действительно бывший муженёк довёл её почти до предела. Любовник в той истории тоже присутствовал – не криминальный авторитет, но страшный человек – я его хорошо знаю – жуткая отмороженная тварь. И он действительно помог Маше оформить на себя с дочкой Питерскую квартиру, но имея при этом определённый корыстный интерес…, он и сейчас ей об этом напоминает время от времени, но только руки коротки – пока она здесь в нашем городке, ему ничего не обломится, если Машка сама не захочет. А вот что касается остального…, она и сама понятия не имеет, что происходило вокруг этой её истории и вокруг неё. Об этом даже Кузьмич знает не всё – я не стал ему рассказывать подробности, незачем огорчать старика. – Ужасные вещи происходили, а могли бы произойти на порядок страшней, если бы я не вмешался тогда. Но раз пошла такая пьянка, могу и рассказать!