«Ник, – скажет он, – Дженифер не вернулась на работу. Не знаешь ли ты?..» – «О, Арчи, прости меня, – скажет Ник. – Я должен был тебе позвонить. Она сбежала от меня в Лас-Вегасе, прихватив мой кошелек с деньгами. Встретила кого-нибудь, у кого яхта побольше, наверное. Ты ведь знаешь этих шлюх».

А коллеги, не любившие ее, только порадуются тому, что ее больше не будет с ними. Она не заводила друзей среди женщин, чтобы избежать ревности. Свобода от обязательств, которые налагает дружба, позволяла ей в любой момент быть доступной для своего очередного друга и выполнить любой его каприз. Ник, подобно другим, которые были до него, не любил ничего планировать заранее и требовал от нее, чтобы она была готова уехать в любой момент. Поэтому друзей она не заводила. И впервые за десять лет пожалела об этом.

«Ну почему я сразу же не пошла в полицию! Была слишком напугана. Боялась того, что не смогу ничего доказать, и полицейские мне не поверят. Они не смогут меня защитить, и пройдет немного времени, как я погибну в аварии. А может быть, уехать из страны, как это сделала Барбара Ноубл».

На газету упала тень, и девушка испуганно вскочила. Перед ней опять стоял владелец закусочной, с кофейником в руке.

– Наверное, я должен извиниться. Я не хотел посмеяться над вашими волосами. Вы подверглись химиотерапии? Или чему-нибудь вроде этого?

У Дженифер возникла мысль списать все на рак, но она не решилась и дальше искушать судьбу. С лысой головой, с красными от слез глазами она, вероятно, показалась этому старику уродиной. Что же ему сказать? Но почему она должна перед ним исповедоваться? Ведь она находится в закусочной, а не в церкви или в полиции.

Хозяин ласково смотрел на нее.

– Вы заботитесь о людях, которые к вам приходят, да? – спросила она.

– Нет, я… – Он запнулся, но потом решительно сказал: – Да, забочусь.

– Не беспокойтесь обо мне. Я не больна и не бездомна. – «Я просто безмозглая дура, сбежавшая от убийцы», – хотелось ей добавить.

– Вот и хорошо, – сказал он. Перед тем как уйти, он снова подогрел ей кофе.

Моросивший дождь неожиданно превратился в ливень, и по окнам застучали капли. Дженифер пошла к двери, чтобы выглянуть наружу, и с изумлением увидела старую женщину с палкой и собакой, дергающей поводок. Порыв ветра чуть было не свалил старуху с ног. Дженифер открыла дверь, чтобы помочь ей войти. О собаке она не подумала, и хорошо сделала, поскольку тогда она, быть может, сдержала бы свой порыв. Собака зарычала, но не очень убедительно. Дженифер подхватила старушку под локоть, не давая ей упасть, и шикнула на пса.

Она не знала, можно ли пускать собаку внутрь, но пустила ее. Впрочем, эта собака была со старушкой, и обе они сильно промокли. Адольфо бросился к ним с двумя посудными полотенцами, что-то быстро и возбужденно говоря по-испански, но не успел. Собака, старый толстый желтый Лабрадор, едва войдя внутрь, энергично встряхнулась.

– Что ты делаешь, Алиса?! – вскричал Адольфо. – Мне придется теперь все утро вытирать пол.

– Эх, Алиса, теперь нас наверняка выгонят отсюда. Доброе утро, Баз.

– Луиза, – сказал владелец закусочной. – Неужели у тебя нет ни капли здравого смысла? Тебе нельзя выходить на улицу в такую погоду.

– Это же не ураган, бог ты мой, – проворчала старуха.

– Я подумал, что сегодня ты позавтракаешь дома. Погода ужасная. Я принесу тебе чаю.

Старушка посмотрела Дженифер в глаза и сказала:

– Это было очень мило с вашей стороны. Вы храбрая – как вы догадались, что Алиса не откусит вам руку?

Дженифер подвела женщину к одному из столиков и выдвинула стул.

– Я не храбрая, а глупая, – сказала она. – О собаке я даже не подумала, пока она не зарычала. – Она погладила пса по голове. – Тебя зовут Алиса? Как живешь?