- Урок первый, - жестко донеслось мне в спину. Голос Роба вдруг зазвенел сталью. – Карточный долг, какой бы он ни был – это святое. Если ты проиграла в карты, то костьми ляг, а долг верни. И ты проиграла мне вопрос. Это не так уж много, Поля, - почему-то хохотнул он. – Я жду.

- А что будет, если я не захочу возвращать долг? – чуть развернулась к нему я.

- Тут два варианта. Либо я имею право любым способом его из тебя выбить, либо, если это невозможно, тебя перестают считать за человека. Ты становишься изгоем, презираемым и бесправным. Никто не имеет права оказывать тебе помощь, если ты в ней нуждаешься, никто не захочет иметь с тобой дела. Ты просто…становишься человеком без чести и достоинства.

Я слушала его и все больше ужасалась. Он как будто описал мое положении в мире аристократии и знати. Я была приличной девушкой, примерной ученицей, чьей-то будущей невестой. А потом за секунду все рассыпалось, как карточный домик. Обесчещенным девушкам нет места в высшем обществе. На мне и так висело клеймо «сирота», что фактически означает «бастард», а после того, как Боргем изнасиловал меня, я стала изгоем. Если бы мне удалось во всеуслышанье сказать правду, разве он бы понес наказание? Он бы все отрицал, а меня с позором выкинули бы из приюта, как котенка. Никто не захотел бы помочь мне, я стала девушкой без чести и достоинства. и один приличный мужчина даже не посмотрит в сторону той, что потеряла невинность до брачной ночи.

- Но если ты возвращаешь карточный долг, - продолжил Роб, - тебя уважают. Окружающие знают, что на тебя можно положиться, знают, что ты не какой-нибудь пустозвон, а ответственный человек.

Я начала медленно оборачиваться.

- Так что ты выбираешь? Быть человеком третьего сорта или все же начать создавать себе репутацию?

Его слова что-то задели у меня в душе. Я, уже смирившаяся с ролью опозоренной женщины, слова о репутации восприняла слишком близко к сердцу. Конечно, я хочу, чтобы меня уважали и со мной считались! Я окончательно развернулась к парню и переводила взгляд с него на карты.

- Где твоя семья? – повторил он.

- У меня её нет, - прошептала я.

- Как это? – искренне удивился Роб. – У всех есть семья.

- Я жила в приюте, - призналась я, и брови парня поползли вверх. – Что?! Даже для тебя, сына бандита, мы, бастарды – низшее сословие?! Но мы не виноваты в том, что родились на свет вне брака! – мой голос задрожал от подступившего к горлу кома.

- Ты не понимаешь! – оборвал меня Роб и замотал головой. – Ты – оборотень! – сказал он так, словно это что-то объясняло.

- И что? – пожала плечами я.

- Мелкая, ты совсем не догоняешь! Оборотни больше всего на свете ценят своих детенышей и женщин.

- Откуда ты знаешь? – подозрительно посмотрела на него я. А вдруг он врет?

- Пару лет назад я имел с ними дело, - серьезно ответил Роб. – У них очень строго с этим. Любой рожденный ребенок находится под опекой стаи, тем более девочка. Они берегут женщин, позволяют им покидать свою территорию в очень редких и исключительных ситуациях.

- Жуть, - скривилась я. У них то же, женщины на уровне рабынь? – Но если ты говоришь правду, как же так вышло… - я запнулась, не зная, как сформулировать фразу.

- Что ты оказалась в приюте для бастардов? – закончил за меня Роб. – Не знаю. Но это очень странно.

- Может, я родилась с дефектом, и они решили, что такая им не нужна? – горько усмехнулась я.

- Вряд ли, - Роб просто сама серьезность. – Даже если ты и была не такая как все, то почему это случилось? Знаешь, есть у меня одна догадка, но… - он осмотрел меня с ног до головы и ушел в свои мысли.