Я пододвинулась к кошаку еще ближе, теснее прижавшись спиной к его груди, и благодарно прошептала:

– Спасибо, что согрел.

Большой кот замурлыкал в ответ. Сначала он запнулся после первой же выданной им нежной «трели», немного помолчал и продолжил. Я закрыла глаза. Голова рыси осталась лежать на моем плече, и мне была приятна ее мягкая тяжесть.

Не знаю, сколько мы так просидели, прижавшись друг к другу. Я даже начала задремывать, убаюканная ласковым кошачьим урчанием. Солнце почти скрылась за холмами, окрасив озеро в золотисто-розовый цвет.

– Я высох и хочу есть, – неожиданно раздалось над ухом.

Вздрогнув, не сразу сообразила, что вместо кошачьих лап меня обнимают вполне себе человеческие руки, а спиной я прислоняюсь к мужской груди. Поэтому несколько мгновений продолжала полулежать в объятиях Лэнса, откинув голову ему на плечо. Он тоже не спешил со мной расставаться. Одна его рука обхватывала мою талию, другой он упирался в землю, чтобы удобнее было сидеть.

– А ты? – по-доброму усмехнулся над моей замедленной реакцией двуликий.

Я поспешила выпутаться из его объятий и встать, забыв про платье, так и оставшееся незастегнутым. Вовремя подхватила заскользившую вниз одежду и с умоляющим видом повернулась к Лэнсу.

– Только не говори, что мне снова придется с ним возиться, – состроил недовольную гримасу князь.

– Пожалуйста, а то холодно.

– Зачем было лезть в ледяную воду? – застегивая платье, ворчал Лэнс, очевидно, забыв, что первым предложил мне искупаться.

– Вот и я не знаю, зачем ты туда полез? – пожала плечами в ответ.

– Тебя спасать.

– А я не тонула, по крайней мере, до тех пор, пока ты не вмешался.

– Мелкая, ты ведешь себя как-то странно. Слишком дерзко для тебя, – двуликий так дергал за пуговицы, что, скорее всего, половину из них уже оборвал.

Ответила я громким, внезапным чихом.

– Только попробуй! – рявкнули за спиной.

– Что?

– Заболеть.

– Я – нормально. Я спать хочу.

Глаза действительно начинали слипаться.

– Вообще-то моя очередь отдыхать, – напомнил Лэнс, поворачивая меня к себе лицом.

– Ты есть хотел. Давай, ты поешь, а я посплю.

– Только не здесь.

Князь подхватил с земли свою куртку и накинул мне на плечи. Затем неаккуратно поднял мою котомку, выронил через дыры все мои вещи, буркнул: «Собирай. Я пока огонь разведу», – и, прихватив сверток с мясом, пошел в сторону кустистой рощи, зеленеющей в нескольких десятках метров от берега.

Между тем я начала раскисать. Даже опуститься на корточки оказалось непростой задачей, а встать и того труднее. Разморило меня в объятиях зверя от его тепла и мурлыканья, жутко хотелось лечь лапками кверху и ни о чем больше не думать, не переживать.

Пока добралась до рощи, Лэнс уже безжалостно наломал кучу веток, развел костер, причем моим огнивом, поскольку среди вываленных на землю вещей я его так и не нашла, и теперь подогревал на огне мясо. Утром казавшийся таким аппетитным «шашлык» неожиданно стал мне противен. Я даже смотреть на него не могла, не то что попытаться съесть. Лэнс заподозрил неладное, подсел ближе, ощупал лоб и руки.

– Ты слишком горячая.

– Перегрелась, – отшатнулась я назад, выскальзывая из-под его ладони.

– Ложись. Я видел, у тебя есть какая-то серая тряпка, подстели ее под себя.

– Это платье.

– Хорошо, – терпеливо согласился Лэнс. – Подложи под себя платье, а сверху укройся курткой.

Я достала подарок тети Маши, с грустью погладила тонкую ткань, сказала в пустоту, скорее для себя, чем для князя:

– Оно не серое, а бледно-голубое.

– Ложись, – зеленые глаза Лэнса были полны беспокойства.

Я аккуратно разложила платье на колючих, поломанных ветках кустарника и, прежде чем лечь, сказала: