– Эва, потрудись объяснить. Как ты погрузила меня в сон?

– Я не могу этого объяснить, Виар, – с тяжелым вздохом отвечает Эва и заглядывает мне в глаза. Опять. Все-таки у девчонки плохо с чувством самосохранения.

Впрочем, спохватывается она быстро и с заметным волевым усилием отворачивает лицо в сторону. Это странно, неужели хочет смотреть мне в глаза? С чего бы?

– Моя магия в последнее время начала меняться, Виар, – осторожно говорит Эва, будто каждое слово для нее – пробный шаг по тонкому льду, – часто происходит что-то непредсказуемое, и я не могу на это намеренно повлиять.

Она честна со мной?!

“Змей, она говорит нам правду?” – тянусь к спящей второй ипостаси.

“Да…”

– Я побоялась рассказать кому-то. Думала, вы отошлете меня, – продолжает лепетать Эва.

“А вот это уже не очень искренне….” – ухмыляется в ментальном поле Змей, – “накажешь за ложь?”

Не накажу, понимаю я. Не сейчас. Я просто не могу никого наказать. Я счастлив, и это ставит меня в тупик. Я не могу вспомнить, откуда этот эмоциональный фон.

– Эва…

Вдруг целительница болезненно морщит лоб, и я понимаю, что его покрывают мелкие бисеринки пота. Она откидывается на кованую спинку стула и крепко зажмуривается.

Я поднимаюсь со своего места и склоняюсь над ней. Осторожно касаюсь побледневшего лица, зачем-то провожу пальцами по щеке. Кожа Алисы была на ощупь очень похожа…

От моего прикосновения Эва издает стон, то ли удовольствия то ли страдания.

Она распахивает глаза. Зрачок Эвы вытягивается в вертикальную нить и еле заметно подрагивает.

Я знаю этот взгляд. Плотоядный, голодный.

Он смотрится дико на этом юном личике.

Алик

Я меряю теневую тропу широкими шагами, попутно уворачиваясь от диких магических сущностей. Они не опасны, но столкнуться неприятно. Как с лишенным разума диким зверем. Тени только носятся и ревут. Иногда бьются ледяными боками о случайных путников и, как говорят, могут даже скинуть с тропы…Но достоверно о таких случаях мне не известно.

Говорят, теневыми сущностями становится обезумевшие души магов, чье тело окаменело от магического истощения. А дух отказался уйти на покой в безвременье.

Я живу на свете давно, но мерцающие великолепие теневых троп поражает меня как в первый раз. Будто идешь по лабиринту, стены которого – точно ночное звездное небо. Черное, подсвеченное всполохами сияния. Оно для всех пахнет молодой грозой – как силовые разряды во время боя. И еще для каждого в аромате будет сокрыто что-то особенное, судьбоносное.

Как говорят природные маги, на светлой или теневой тропе можно “унюхать свою судьбу”. Отчасти соглашусь. Когда мы шли в светлые земли с Ароном, тогда, незадолго до его знакомства с Алисой, он сказал мне: “Алик, тропа пахнет цветущими персиками и чем-то сливочным…” А дальше мы шутили об этом. Но как только Алиса пронеслась мимо меня на поляне и налетела на Арона, – я понял: Виар именно этот запах пытался мне описать.

В пути у меня было время поразмыслить.

Очередное поручение Арона мне не удалось исполнить до конца. Прошлым вечером я покинул Черную Башню и отправился под личиной за грань, в светлые земли. В поисках великого белого мага Дамиана, главы разрушенной нами Светлейшей Обители и с недавних пор – личного врага Арона. Дамиан самим фактом своего существования доказывал, что "белый маг" не равно "хороший человек".

Именно из-за него Алиса лишилась родителей и едва не потеряла младшую сестру. Репутация Арона также становилась хуже день ото дня, народ в провинциях возмущался. И за это тоже по большей части стоило благодарить неуловимого Дамиана.

Я не удивился, когда белый маг виртуозно вывернулся из расставленной мной ловушки. Теперь Дамиан во-первых, станет осторожнее. Во-вторых… даже не знаю, в каком настроении я сейчас застану Владыку Арона. Сколько еще просчетов он мне простит? Да и простит ли этот?