– Это… я решила познакомиться с девушкой. Хотелось просто поговорить с ней. Прежде я никогда не видела женщин…

Я понимала, что говорю чепуху, но иного не пришло в голову. Что я делаю в камере заложницы одна еще и темной ночью? Объяснение найти трудно.

Юпитер завыл, словно раненый зверь. По его пухлым щекам потекли слезы.

– Я тебе не верю. Что будем с ней делать? Поговорим как с тем парнем с участка? – Радиста улыбнулся и скрестил руки на груди. Альберт покачал головой.

Мне стало плохо. Закружилась голова, и подкосились ноги. Если бы я не сидела на полу, непременно рухнула бы. У «парня с участка» несколько дней выпытывали показания. Получив ответы, Асманцы забили его до смерти голыми руками и ногами.

– Нет. Посидит пускай тут. Я обдумаю ее участь. – Задумчиво проговорил Альберт, поглаживая указательным пальцем губы. Радист плотоядно облизывался и осматривал меня, словно я еще живая дичь, но придет время и он, подобно животному, вцепиться в мое горло и выпьет мою кровь.

Я не ожидала такого поворота событий и не знала, как поступить. Всё это время я смотрела на Юпитера, моля его о спасении. Каждый раз, когда наши взгляды встречались, его глаза наполнялись слезами. Он хотел помочь мне, был готов отдать за меня свою жизнь, но Альберт, словно тиран, следил за ним, не позволяя сделать ничего решительного.

Вскоре я осталась наедине с заложницей. Из динамика иногда раздавались странные сигналы Кеши, но я не понимала, что мой друг хочет сказать. Он видел меня и то, что происходит в комнате, через камеру, которая находилась здесь же. Иногда я бросала на неё тревожный взгляд.

Девушка-заложница перестала кричать и теперь смотрела на меня с интересом. Какое-то время мы молчали. Наконец, она заговорила:

– Ты тоже невольница?

Я отрицательно замотала головой.

– Ты одна из них?

Я пожала плечами, не зная, что ответить.

– Меня зовут Роза Соломахина. А твоё имя?

– Яна…, – произнесла я тихо и неохотно. Роза прочла ответ по губам.

– Яна? Почему тебя заперли? Давно ты здесь? И ты, правда, не видела женщин? Никогда? Даже родную мать?

– Даже её. Я родилась здесь и всю жизнь провела тут.

– Сколько здесь девушек?

– Асмания не имеет женщин. Это закрытая группа, принадлежащая мужчинам. Только мужчинам. Я здесь одна. Мне сохранили жизнь, поскольку я дочь важного человека.

– Тут нет детей?

Я покачала головой в отрицательном жесте. Мне не хотелось говорить. Хотелось только предаться собственным мыслям.

Я подняла взгляд в сторону микрофона. Оттуда доносился странный шорох.

Это помехи динамика или сигнал Кеши «всё чисто»?

Я встала и направилась к двери. Приставив глаз к замочной скважине, я затихла, высматривая опасность в недрах коридора. Вновь раздался шорох. Я по-прежнему не понимала, что означает данный шум.

Мои опасения развеялись как дым, едва из динамика послышался голос Кеши. Он не обращался лично ко мне. Стал слышен легкий стук, словно Кеша вскочил с места, не отключив динамик. Через мгновение раздался его голос. Он начал что-то говорить, но динамик отключился.

Казалось, кто-то обнаружил присутствия Иннокентия в башне. Кого он так испугался. Радист? Вполне возможно. Эта башня – его крепость.

Нужно действовать. Эти странные шумы – сигнал Кеши означающие «коридор пуст». Я вновь прильнула к замочной скважине и вскрикнула от ужаса. С ее недр на меня взирал глаз. Через мгновение я разглядела белые зубы, скалившиеся в довольной улыбке. Именно довольной, а не коварной. Казалось, он хотел сказать: «А вот и я!». Я узнала этот глаз и улыбку. Лаборант группы Spider. Я не знала данного юношу, знала только его очень забавную фамилию Ия.