– Ну что, Саян? Плохо мы работаем, – горестно сообщил я ему. – Сколько критики: егеря молодые, леса не знают; собаки ленивые в охотхозяйстве, толковых нет. Лосей мало – хоть мы уже двадцать голов отправили на экспорт. Эх, Саян! Надо завтра всем доказать, что мы лучшие.

Саян только тяжело вздохнул, закрыл глаза и не стал ни оправдываться, ни извиняться, не стал мне ничего доказывать…

…А в это время на Смоляном болоте огромный лось, лосиха и двое их сеголетков-деток, неспешно обходили по краю делянки, набивая желудки иглицей молодых сосёнок. К утру они перешли дорогу и остановились на дневку в моховом сосняке, где и видимость хорошая, и подстилка непромерзлая. Следы четырех лосей, переходивших под утро дорогу, Виктор увидел из-за руля машины, притормозил и поехал дальше. Проехав ещё полкилометра, остановил машину, попросил всех выгружаться и готовиться к охоте загоном. На инструктаже объяснил, что в окладе четыре лося: лосиха с двумя сеголетками, которых стрелять категорически запрещено, и самец-лось, возможно, уже без рогов. Но, объяснил брат, что самец будет и по размерам больше, и идти он будет, скорее всего, отдельно – позади или стороной от лосихи с лосятами. Поэтому всех охотников настроил на выдержку. Лучше перебдеть, чем недобдеть!

С осадком в душе от вчерашней критики пошёл я с Федей в загон. Я, кстати, был уже с оружием: мне скоро девятнадцать, и я получил охотничий билет военно-охотничьего общества и переоформил ружьё брата «ИЖ-58 МА» на себя. Фёдор без оружия – ещё не положено, он моложе меня на год. С нами в загон напросился ещё один охотник, который вчера перебрал с горя от двух своих выстрелов в «молоко». Мы обошли Смоляное болото – выхода нет. Я стал по центру, Федя и охотник разошлись влево и вправо от меня метров на двести-триста. Я глянул на часы и на компас – пора! Отцепил Саяна, давно тянувшего меня уже за поводок в загон, и, что есть силы, заорал, как учил всегда егерь Гришка: «Ий-е-еп! Хоп-гоп! Ий-е-еп! Пошли! Пошли! Ай-яй-яй», – загон начался. Закричали слева и справа наши загонщики. Саян сразу же исчез из вида…

Лоси слышали с утра, как проехала машина, и звук её затерялся где-то за поворотом дороги. Лосиха лежала рядом с лосятами, разрыв снег аж до самого мха, и грелись боками друг о друга. Лосята на зиму отрастили хорошие густые «шубы». Полая ость хорошо держала тепло, как шелковистый пух, не пропуская холод к коже. Тепло им рядом с мамкой. Самец с оленьеобразными рогами по семь отростков каждый, стоял в стороне. Он обошёл лёжку лосихи, потоптался на месте. Лосю почему-то ложиться совсем не хотелось. Тревожные чувства не покидали его всё утро. И тут он услышал крики загонщиков. Эти крики лось хорошо знал и отличал от криков обычных людей. Загонщики шли ровной линией и явно хотели, чтобы лось пошёл обратно своим следом: там, где они пришли в это болото сегодня утром. И тут он услышал легкие прыжки и частое дыхание. К ним галопом неслась черная собака. Заметила, затормозила, оглядела лося и, не заметив, кажется, лосиху и лосят, залаяв, бросилась к рогатому. Лось, пригнув голову и выбрасывая вперёд копыта передних ног как копья, бросился на собаку. Собака перестала лаять, мгновенно прыгнула в сторону, обежала лося и заметила вставшую лосиху и лосят. Бросив рогача, собака стала облаивать лосиху и спрятавшихся за ней лосят. Лось стал осторожно уходить в сторону от собаки, оставив лосиху с лосятами одних с назойливой лайкой. Тем временем люди, кричавшие от большого леса, подходили всё ближе. Лось понял, что надо спасаться бегством и, имея большой опыт, понимал, что бежать обратным следом нельзя – там смерть. Пусть первыми пойдут лосиха с лосятами. Лось стал осторожно пробираться в сторону от загона, а собака с лаем погналась за лосихой с их потомством прямо по утреннему следу. Лось прислушался. Загонщики идут ровно, но мимо него: можно затаиться и тихо простоять, пока они пройдут стороной, а потом вернуться в большой лес ночью, по следам найти лосиху и лосят, если останутся живы после этой облавы. Тихо и осторожно лось пошёл между загонщиками и стрелковой линией.