– Не густо, – подвел итог младший лейтенант. – Вода есть у кого-нибудь? – он с грустной надеждой посмотрел на полуголых солдат, прорвавшихся вместе с ним через этот кромешный ад.

– У меня есть, – сказал Сашка, снимая флягу с ремня, – она почти полная, я только пару глотков отпил, когда косил.

– И у меня есть, полная, – сразу за ним ответил Федор, – не успел даже глотка сделать.

Младший лейтенант сразу повеселел:

– Ну, молодцы! Значит, повезло нам с вами. Воду в пулемет, только аккуратно, не расплескайте. Ну вот, ребятки, – обратился он к солдатам. – Значит, есть праздник на нашей улице! – и уже серьезным голосом добавил: – Занять оборону, приготовиться к бою! Пограничник, вот твое место, – он показал Федору на бойницу, – спрашивать, как стреляешь, не буду. Уверен, что метко.

– Так точно, – Федор принялся устраивать винтовку для стрельбы.

– А ты винтовку держать умеешь? – обратился командир к Сашке.

– Один раз держал, когда присягу принимал.

– Понятно. Будешь подносить патроны и забивать пулеметные ленты. Чижов, – он повернулся к белобрысому солдату в нижнем белье и в сапогах, – покажи бойцу, как патроны в ленту вставлять нужно. И скорее готовь пулемет.

Поспешно стали занимать позиции, на лицах солдат появилась суровая сосредоточенность. Все молчали, пытаясь понять, что же сейчас происходит? Но никто не решался спросить об этом младшего лейтенанта, командира их маленькой крепости. Наконец один солдат не выдержал:

– Товарищ младший лейтенант, это война? – спросил он испуганным голосом.

Командир молча выпрямился и внимательно посмотрел в лица окружавших его бойцов:

– Отставить панику. Думаю, что это просто провокация. Но даже если это война, то мы должны продержаться здесь до прихода главных сил и не пустить врага в глубь нашей территории. Наша задача – не дать нарушителям пройти дальше и подобраться с фланга к доту лейтенанта Веселова. Задача ясна? – и, не дождавшись ответа, добавил: – Ну, если ясна, то будем ее выполнять.

– Товарищ младший лейтенант, – раздался взволнованный голос Пивоварова, – немцы!

– Где? – командир бросился к перископу, отталкивая бойца, прилип к окуляру и через мгновение приказал: – Пивоваров! Емельянова вовнутрь! Срочно! Дверь закрыть!

Через секунду в дверь влетел сержант и стал закрывать дверь, вращая рукоятку запора:

– Товарищ младший лейтенант, больше никого нет. Заметил только, что командир роты лейтенант Веселов с группой около десяти человек успел добежать до своего большого дота. Аникян к нам бежал, да в него снаряд попал, на куски разорвало, – с горечью в голосе закончил сержант.

– В траншеях кто-нибудь есть? – спросил лейтенант, глядя в окуляр перископа.

– Никого не видел, – тихо ответил Емельянов, набивая винтовочную обойму патронами.

– Плохо. Значит, прикрывать нас некому, – заметил младший лейтенант. – Ну, ничего, продержимся как-нибудь. Скоро наши придут, все будет хорошо, – закончил он более оптимистично и снова прилип к окуляру.

Белобрысый солдат уже заканчивал набивать ленту, Сашка, глядя на него, возился с другой, хотя получалось у него не так споро, как у его наставника. Наконец, первая лента была готова, и Чижов кинулся заправлять ее в пулемет. Пока он возился, Сашка закончил набивать другую ленту и положил ее на ящик. В доте наступила тишина. Все, волнуясь, ожидали команды.

– Ишь как идут, – негромко сказал Чижов, рассматривая немцев в прицел.

– Можно мне глянуть? – Сашка подошел к пулемету.

– Глянь, только быстро, – ответил белобрысый, отстранившись немного от оружия.

Сашка припал к прицелу. Первое, что он увидел в маленькое отверстие, был луг, по которому цепью, не спеша, держа автоматы сбоку, шли какие-то люди в темно-серой форме и с касками на головах. Шли открыто, совершенно не боясь. Наверное, были уверены, что после такого артиллерийского налета вряд ли кто-то вообще остался здесь живой. Сашка внимательно рассматривал немцев, раньше он их никогда не видел, и сейчас ему было интересно все: форма, оружие, необычного вида каски. Словно мальчишкой он попал на детскую игру в «войнушку», когда они с ребятами делились на две команды и одни были «белые», а вторые «красные». Белым быть никто не хотел, приходилось выбирать по жребию. А вот красными мечтали быть все. И в своих детских мечтах он часто представлял себя с шашкой в руках, мчащегося на вороном коне навстречу врагам. Рядом реяло красное знамя, и он размахивал своим сверкающим оружием, готовясь срубить головы подлым врагам, которые бежали, испугавшись одного грозного вида красной конницы.