Рыжеволосая красавица, дочь Тосутига, почтительно прислуживала гостю и на этот раз вела себя сдержанно и с достоинством. Портий оценил гордую посадку ее головы, густые кудри, отливавшие золотом в свете очага, и плавную походку. Простое зеленое одеяние с разрезом до бедра открывало стройные ноги.

После ужина Портий поблагодарил Тосутига за великолепное угощение.

– Благодарности заслуживаю не я, а моя дочь, – сказал кельт и подозвал девушку к столу.

Мэйв подошла, скромно потупив глаза и склонив голову; тяжелые золотистые кудри скользнули по щекам. Она выглядела так очаровательно, что юноше, на миг забывшему о Лидии, захотелось сжать ее в объятиях. Впрочем, он отогнал шальные мысли, решив, что слишком много выпил.

Портию было невдомек, что Мэйв, по совету местных женщин, щедро сдабривала подаваемые ему яства особой смесью трав – проверенным приворотным зельем. То ли зелье подействовало, то ли римлянин просто объелся, но девушка украдкой заметила, что на щеках Портия вспыхнул румянец, а глаза заблестели. Похоже, дело пошло на лад.

«Он будет моим», – торжествующе подумала она.

Тосутиг не подозревал ни о сотне лошадей, ни о приворотном зелье, однако от него не ускользнули восхищенные взгляды Портия, устремленные на красавицу Мэйв.

Юный римлянин напрасно считал правителя Сарума недалеким и невежественным простаком. Тосутиг успел съездить в Каллеву, где расспросил чиновника в канцелярии наместника и узнал всю подноготную молодого человека: и то, что он собирался породнить ся с семейством влиятельного сенатора, и то, что он чем-то прогневил Светония. Эти сведения вкупе с трудолюбием и тщанием юноши вполне удовлетворили Тосутига, и он – в кои-то веки! – трезво и ра зумно оценив ситуацию, решил: «Пожалуй, я все-таки выдам за него дочь».

По меркам захолустного Сорбиодуна опальный римлянин представлялся великолепным женихом.

«Может, его усердие произведет благоприятное впечатление на прокуратора, – рассуждал Тосутиг. – А если нового наместника пришлют, то юноша наверняка продвинется по службе. В любом случае мои внуки станут римскими гражданами, и вот тогда…»

– По-моему, римлянин станет тебе хорошим мужем, – сказал он дочери за два дня до Самайна.

– По-моему, тоже, – улыбнулась она.

Зимой Портий дважды приезжал в Каллеву и один раз – в Лондиниум в надежде получить аудиенцию у Классициана. Увы, прокуратор снова был в отъезде. Вдобавок в Лондиниуме, выходя из постоялого двора, Портий случайно столкнулся с наместником. Колонна всадников во главе со Светонием скакала по пустынной дороге, вымощенной булыжником. Не заметить Портия было невозможно.

Светоний, не останавливаясь, скользнул по юноше гневным взгля дом, но больше ничем не выдал своего раздражения. Всадники, недавние приятели Портия, заметив поведение наместника, поспешно отвели глаза.

На следующий день огорченный юноша вернулся в Сорбиодун.

Весной стало ясно, что доходы императорского имения возрастут и к концу года существенно увеличатся.

«Надеюсь, к тому времени меня здесь уже не будет», – обрадованно думал Портий.

Зимой Тосутиг несколько раз приглашал юного римлянина охотиться на оленей и вепрей. Охотники с добычей возвращались в дом правителя Сарума, где Мэйв радушно угощала их вкусными яствами, пряным элем и хмельным медом. Тосутиг расспрашивал Портия о планах на будущее, но из уклончивых ответов юноши следовало, что его положение не изменилось.

В самом начале весны пришло послание от Марка.

Боюсь, любезный Портий, что в Риме дела твои плохи. Гракха очень огорчила твоя размолвка со Светонием. Поговаривают, что следственная комиссия приняла решение отправить наместника в отставку, но в удобное для него время и с соответствующими почестями. Император не желает наказывать своего любимого военачальника, но не станет чинить препятствий его противникам. Похоже, твое отсутствие в Риме пойдет тебе на пользу.