– Тебе то, какая печаль?

– Затаскают в качестве свидетеля.

– Не трусь, не из таких ситуаций выходили без потерь. Давай за баранку и в отдел, надо срочно снять стресс.

Трошин лихо развернул «Волгу» и направился ее в поселок. Ехали, молча с мрачными лицами, словно в багажнике покоился труп.

Между тем Цыгейка подбежал к лежащему на траве Слипчуку. Лицо пострадавшего было искажено болью. Водитель помог секретарю подняться. Заметил, что правая рука свисает ватной плетью. Осторожно придерживая, провел к машине, уложил на заднее сидение, с тревогой спросил:

– Александр Петрович, куда?

– В травмпункт, – велел он. – Кажется, этот бугай сломал мне руку. Что же ты, Федор, струсил?

– Он пригрозил пристрелить, как бешеную собаку, а у меня жена, ребенок, – покаялся водитель. – Если этот грозный блюститель на вас, второго секретаря райкома, руку поднял, то меня бы раздавил, как букашку.

– Зверь, – превозмогая боль, простонал Слипчук.

– Я ведь предупреждал: не надо было останавливаться, ударил бы по газам и все дела,– напомнил Цыгейка о своем совете.

– Да, не надо было, – согласился партработник.

Возвратившись в свой кабинет, Калач ощутил голод. Подошел к сейфу, достал с нижней полки початую бутылку коньяка и сделал три полных глотка. Почувствовал, как тепло благостно разливается по массивному телу. Вернулся за стол и по телефону велел секретарю-машинистке:

– Анжела, завари пару чашек кофе без сахара.

– Может три? – предложила она и напомнила. – Бог любит троицу.

– Давайте три и пару бутербродов с колбасой и сыром. Холодильник у нас еще не опустел?

– Не опустел, я его вовремя пополняю.

– Спасибо, Анжела, чтобы я без тебя делал? – польстил офицер.

– Рада стараться.

Вскоре вошла с подносом, кабинет наполнился ароматом кофе. Перед тем, как приступить к трапезе, Вячеслав Георгиевич выпил рюмку коньяка, закусил бутербродами, запил кофе. Несколько минут размышлял, анализируя возможные последствия от инцидента на дороге. Потом вызвал в кабинет начальника отделения ГАИ капитана Олега Грибкова.

– У тебя что-нибудь есть против водителя второго секретаря райкома партии? – спросил, едва тот переступил порог.

– Имеете в виду Федора Цыгейка?

– Да, Федора.

– Вы же знаете, что не принято останавливать служебные автомобили руководителей.

– Знаю, но у Цыгейки есть личные «Жигули» седьмой модели.

– Точно семерка гранатового цвета, – подтвердил капитан.

– Подловите его, когда сядет за баранку личного авто. Уличите в каком-либо нарушении Правил дорожного движения. Будь то при вождении в пьяном состоянии, частном извозе…

– Сложная задачка? – почесал затылок-загривок Грибков. – За ним не замечены такого рода нарушения ПДД. А вот лихо промчаться с ветерком любит.

– Пусть твои орлы, а лучше сам, на этом его подлови. Водительское удостоверение передашь мне, а «Жигули» – на штрафплощадку. Это его сделает покладистым, шелковым.

– Зачем вам это? – поинтересовался начальник ГАИ.

– Затем, – уклонился Калач от ответа. – С Цыгейкой я разберусь сам. Выполняй приказ, вечером доложишь.

– Так точно! – произнес Олег.

Цыгейка, объезжая ухабы, доставил Слипчука в травматологическое отделение районной больницы.

– Александр Петрович, что случилось, кто вас покалечил? – после осмотра травм, обнаружив закрытые переломы предплечья и правой ноги, спросила заведующая отделением Зоя Ивановна Лаптева. – Без рентгена, который мы обязательно проведем, все признаки физического насилия, криминала.

– Почему вы так решили? – промолвил он слабым голосом.

– По характеру травм и закрытых переломов. При ДТП они отличаются рваными ранами, гематомами, а эти указывают на удары твердым предметом, палкой, арматурой или битой, – пояснила Лаптева. – Я уже два десятка лет работаю врачом, многое повидала. По инструкции я обязана сообщить в милицию или прокуратуру для регистрации этого факта и назначения судмедэкспертизы.